одно с камнем. Все различие — в биении сердца. Твое бьется
чуть чаще, ведь так, мой друг? И ему недостает спокойствия.
Оно бьется в ином ритме. Но я говорю тебе: если б ты измерил глубины собственной души и горние выси пространства, 169
ты услышал бы одну мелодию, которую камень и звезда напевают-вместе в полном согласии.
Если ты не понял моих слов, подождем до другой зари. Если ты клянешь этот камень единственно потому, что в ослеплении своем споткнулся о него, тогда ты проклянешь и небесную
звезду, если заденешь ее головой. Но настанет день, когда
ты соберешь камни и звезды, точно ребенок, что срывает полевые лилии, и тогда тебе откроется, что все на свете живет и
благоухает.
В первый день недели, когда звон храмовых колоколов долетел до их слуха, кто-то проговорил:
— Учитель, так много кругом говорят о Боге. Что скажешь
ты о Боге, кто Он есть по истине?
И он встал перед ними, словно молодое дерево, которому не
страшны ни ветер, ни буря, и ответил:
— Мои друзья и возлюбленные, помыслите сердце, объемлющее все ваши сердца, любовь, впитавшую всю вашу любовь, дух, вобравший в себя дух каждого из вас, голос, в котдром
слились все ваши голоса, и безмолвие, куда более глубокое, нежели все ваши безмолвия, и не подвластное времени.
Дерзайте ныне открыть в самосовершенстве красоту еще более чарующую, нежели все прекрасное, песнь еще более раздольную, чем песни моря и леса, величие, возведенное на трон, для коего Орион — лишь подножие, величие, держащее скипетр, в котором Плеяды — лишь мерцающие росные капли.
Вы искали только пищу и кров, одежду и посох; ищите теперь Того, кто не есть ни цель для ваших стрел, ни каменная
пещера, которая оберегла бы вас от стихий.
И если слова мои — скала и загадка, то и тогда ищите, чтобы сердца ваши разбились и чтобы вопрошение ваше привело
вас к любви и мудрости Всевышнего, коего человеки зовут Богом.
Никто не проронил в ответ ни слова, ни один из них, и смутились они в сердце своем; и, проникшись состраданием, ал-
Мустафа поглядел на них с нежностью и сказал: — Не будем боле говорить о Боге-Отце. Лучше будем говорить о богах, ваших ближних, о ваших братьях и тех стихиях, что движутся у ваших домов и полей.
Вы возноситесь в мыслях к облаку и мните его высью; вы
пересекаете неоглядное море, и для вас это даль. Но я говорю
вам: когда вы бросаете зерно в землю, вы досягаете большей
высоты, и, когда желаете прекрасного утра вашему ближнему, вы пересекаете величайшее море.
Слишком часто воспеваете вы Бога, Бесконечного, но воистину не слышите песнь. Если б только вы прислушались к пению
птиц, к листьям, которые расстаются с ветвью, когда мимо проносится ветер,— не забудьте, друзья мои, ведь они поют, лишь
когда разлучаются с ветвью!
170
Вновь я призываю вас оставить многословие о Боге, который
есть ваше Все, но лучше говорить и понимать друг друга, ближний — ближнего, бог — бога.
Ибо откуда взять пишу птенцу, если его мать летает в поднебесье? И какой анемон в поле осуществит себя, покуда пчела
не сочетает его с другим анемоном?
Лишь когда вы затеряны в своих меньших сущностях, вы
взыскуете небес, которые зовете Богом. Если б только вы могли
найти тропы к своим обширным сущностям; о если бы вы были
менее праздными и вымостили эти. пути!
Мои моряки и друзья, мудрее меньше говорить о Боге, коего
мы не в силах постигнуть, и больше — о каждом из нас, кого
мы в состоянии понять. И еще знайте: мы — дыхание и аромат-
Божий. Мы есть Бог в листве и цветах и часто в плодах.
Утром, когда солнце стояло высоко, один из тех троих учеников, что были товарищами его детских игр, подошел к нему и
молвил:
— Учитель, одежда моя прохудилась, а другой у меня нет..
Позволь мне пойти на рыночную площадь, может, удастся сторговать новый плащ!
Посмотрев на юношу, ал-Мустафа проговорил:
— - Дай мне твою одежду.
И тот отдал ее и остался наг в палящий полдень.
Тогда ал-Мустафа сказал голосом, схожим с бегом молодого
коня:
— Только нагие живут без забот. Только прямодушные
мчатся, оседлав ветер. И только тот, кто тысячу раз собьется с
пути, найдет дорогу к родному дому.
Ангелы устали от лукавцев. Еще вчера один из них сказал
М’Не: «Мы создали ад для тех, кто в гордыне своей тщится затмить всех своим блеском. Что, как не огонь, спалит сверкающую личину, явив таимое под нею естество?»
— Но, создав ад, вы создали дьяволов, чтобы им править,—возразил я. Па что ангел ответствовал: «Нет, адом правят те,, перед кем огонь отступает».
Мудрый ангел! Он знает пути людей и полулюдей. Он один
из серафимов, что являются на выручку пророкам, когда тех искушают лукавцы. Он и смеется и плачет вместе с пророками.
Мои друзья и моряки, только нагие живут без забот. Только
без руля можно бороздить просторы величайшего моря. Лишь
тот, кто погружен в непроглядный мрак ночи, проснется с зарею, и лишь тот, кто спит под снегом вместе с корнями, дождется весны.
Ибо вы подобны корням и, как они, просты, хотя земля наделила вас мудростью. И безмолвны, хотя в ваших нерожденных ветвях звучит хор всех четырех ветров.
Вы хрупки и бесформенны, и все же вы даете начало и роще исполинских дубов, и тонким узорам ив на фоне неба.
171
И снова говорю вам: вы лишь корни между темной землей
и скользящими небесами. Часто я видел, как вы тянетесь к свету, чтобы плясать вместе с ним, но видел также, как вы стыдитесь. Все корни стыдливы. Они таили свои сердца так долго, что не знают, что с ними теперь делать.
Но Май придет, Май — дева, не знающая покоя, и она станет матерью холмам и долам.
Один из тех т|роих, что служили во храме, просил его: — Учитель, научи нас, чтобы наши слова, подобно твоему
слову, стали для народа песнопением и фимиамом.
И ал-Мустафа сказал в ответ:
— Вы вознесетесь выше своих слов, но пусть ваш путь останется ритмом и благоуханием — ритмом для любящих и всех
возлюбленных и благоуханием для тех, кто поселится в Саду.
И вы вознесетесь выше своих слов к вершине, на которую
падает звездная пыль, и прострете руки, чтобы они наполнились. Затем ляжете и уснете, словно белый птенец в белом
гнезде, и увидите во сне вашу будущность, так же как белые
фиалки видят сны о весне.
Л потом спуститесь много глубже своих слов. И будете искать потерянные первоистоки и станете потаенной пещерой, где
отдаются отзвучьем слабые голоса глубин, не слышные вам
ныне.
Вы спуститесь глубже своих слов и даже глубже всех звуков, к самому сердцу земли, и там будете наедине с Тем, кто
также ступает по Млечному Пути.
Затем один из учеников попросил его:
— Учитель, скажи о бытии. Что значит быть?
Ал-Мустафа долго с большой приязнью смотрел на него.
Потом он поднялся и, отошедши от них, бродил в отдалении.
Затем вернулся и сказал:
— В этом Саду покоятся мои отец и мать, погребенные руками живых, и здесь же покоятся прошлогодние семена, принесенные сюда на крыльях ветра. Тысячу раз будут погребать
здесь моих родителей, и тысячу раз ветер будет погребать семена; а через тысячу лет вы, я и эти цветы соберемся в этом Саду, как и сегодня, и мы пребудем, любящие жизнь, и мы пребудем, мечтающие о пространстве, и мы пребудем, возносящиеся
к солнцу.
Сегодня же быть значит быть мудрым, хотя и не гнушаться
безрассудных; быть сильным, но не отвергать слабых; играть с
детьми не как отцы, но как сверстники, которые хотят научиться их играм;
Быть простым и бесхитростным со стариками и женщинами
и сидеть с ними в тени старого дуба, хотя вы еще идете рука