АЛЬФРЕДО. Ничего себе, ну и выбрали денек… Мертвых поминают, а они женятся…
РОЗАЛИЯ. С тобой забыли посоветоваться,
АЛЬФРЕДО (развеселившись). Все равно не послушались бы. (Поощряя ее.) Ну, а дальше?
РОЗАЛИЯ. После этого на свет появилось сразу трое детей. Акушерка, сообщив эту новость моему супругу — он месил глину, — увидела, как он нырнул головой в яму.
АЛЬФРЕДО. Захотелось освежиться?
РОЗАЛИЯ (с горечью повторяет последнюю фразу, чтобы, дать понять неуместность шутки). Нырнул в яму головой… внезапный обморок… смерть. Так и жила сиротой: ни отца, ни матери… ни мужа…
АЛЬФРЕДО. И везет же тебе на троицу.
РОЗАЛИЯ….с тремя малютками… Поселилась я в переулке Сан — Либорио, в подвале дома номер восемьдесят, торговала мухоловками, детскими гробиками и в праздники Пьереротта бумажными колпаками. Мухоловки сама мастерила, но денег едва хватало, чтобы прокормить моих деток. В переулке я и познакомилась с донной Филуменой — она еще девочкой играла с моими ребятишками. Так прошел двадцать один год, а дети мои попрежнему без работы. Ну и разъехались все. Один — в Австралию, два — в Америку… больше я о них ничего и не слышала. Осталась одна — одинешенька. Одна с мухоловками, гробиками и колпаками. Ну, хватит об этом, иначе сойду с ума! Если бы не донна Филумена — она взяла меня к себе, когда стала жить с доном Доменико, — пришлось бы мне стоять у церкви и просить милостыню! Спасибо и до свидания, кино кончилось.
АЛЬФРЕДО (смеется). Завтра новая программа! Но кому же ты отнесла три письма, нельзя ли узнать?
РОЗАЛИЯ. Мне доверили деликатное поручение, и я не могу его никому передоверить. Иначе оно станет всем известно.
АЛЬФРЕДО (разочарованно, зло). Ну и вредная ты! То-то тебя всю скрючило от злости. Уродина!
РОЗАЛИЯ (сдержанно). Я не собираюсь выходить замуж!
АЛЬФРЕДО (забыв обмен оскорблениями, привычным доверительным тоном). Пришей мне пуговицу. (Показывает куда пришить.)
РОЗАЛИЯ (направляясь в спальню, так же примирительно). Завтра, если будет время.
АЛЬФРЕДО. И тесемку на трусах.
РОЗАЛИЯ. Купишь тесьму — пришью. (У двери, ведущей в комнату Филумены.) Можно войти? (С достоинством выходит в дверь налево.)
Из глубины сцены выходит Лючия с чашкой. Слышен звонок у двери. Она ставит на стол чашку, возвращается в переднюю. Через минуту из глубины сцены в сопровождении Лючии входит бледный, заспанный Доменико.
ДОМЕНИКО (замечает чашку кофе на столе). Кофе?
ЛЮЧИЯ (бросив понимающий взгляд на Альфредо, который при появлении Доменико встал). Да, синьор.
ДОМЕНИКО. Дай-ка мне.
Лючия подает чашку Доменико.
(Залпом выпивает.) О, так хотелось хотя бы глоток кофе!
АЛЬФРЕДО (мрачно). Мне тоже.
ДОМЕНИКО (Лючии). Принеси и ему чашку. (Садится за стол, подперев голову руками, погруженный в тяжелые размышления.)
Лючия делает знаки Альфредо, стараясь дать ему понять, что оставшаяся половина кофе разбавлена водой.
АЛЬФРЕДО (потеряв терпение, в бешенстве). Все равно неси!
Лючия удаляется налево, вглубь сцены.
ДОМЕНИКО. Что случилось?
АЛЬФРЕДО (улыбается через силу). Говорит, что кофе остыло. Я сказал, чтобы все равно принесла.
ДОМЕНИКО. Подогреет и принесет. (Снова задумывается.) Был у адвоката?
АЛЬФРЕДО. А как же!
ДОМЕНИКО. Когда придет?
АЛЬФРЕДО. Как только освободится. В течение дня обязательно.
Возвращается Лючия с чашкой кофе. Подходит к Альфредо, подает ему чашку, иронически смотрит на него и, развеселившись, удаляется. Альфредо с вызовом начинает пить.
ДОМЕНИКО (все еще задумавшись, сочувствующе). Плохо?