Губы Кена слегка изогнулись.
– Спасибо. Прошлым летом я поставил там качели. Хочешь посмотреть? – Кен прошел мимо, направляясь по боковой дорожке к входной двери.
Обернувшись, я смотрела ему вслед. Затем пустилась вдогонку.
Мы поднялись по белым ступенькам парадного входа на белую деревянную веранду, прошли мимо двух кресел-качалок и вошли в маленькую белую угловую башенку, где тихонько покачивались белые качели.
Едва увидев их, я заверещала от радости. Я знала, что у меня есть примерно пять минут до того, как мои зубы начнут стучать на февральском морозе, но я отказывалась уйти, пока не посижу хоть немного на этих чертовых качелях. Застегнув свою летную куртку до подбородка, я прыгнула на раскачивающуюся скамью, оставив Кену достаточно места возле себя.
Он, конечно, так и не сел. Он стоял в двух метрах от меня, опершись о перила в своем неприкосновенном пузыре личного пространства.
«Черт побери».
Я как раз собиралась оттолкнуться ногами, чтобы раскачаться, но Кен протянул ногу и слегка подтолкнул качели. Я в удивлении улетела и в предвкушении вернулась обратно, мои колени проникли за край его магнитного поля. Пока я приближалась и улетала, Кен молча смотрел на меня, он снова затих. Я видела, как вертятся мозговые колеса за его полуприкрытыми глазами.
– А теперь о чем ты думаешь? – поймала я себя на том, что второй раз за вечер задаю этот вопрос. Будущий психолог во мне бесился из-за неспособности прочесть его мысли.
«Ты думаешь, какими на вкус будут мои мозги?»
«Ты думаешь, какая я красивая?»
«Черт. А может, у меня томатный соус на подбородке?»
– Я думаю о том, какой вес могут выдержать эти качели.
Рассмеявшись, я фыркнула. Мое замерзшее лицо расплылось в улыбке.
– То есть ты вот так стоишь и вычисляешь, да?
Кен криво усмехнулся.
– Всегда.
– Не переживай, – улыбнулась я, пытаясь скрыть панику. – Если они порвутся, мы подадим в суд на тратторию «Густо» и слупим с них компенсацию. Я уверена, что только из-за их булочек прибавила за вечер пять кило.
Когда мои мысли начали крутиться вокруг моего веса и того, что мне придется сделать завтра, чтобы не набрать его, до меня вдруг дошло, что если Кен думает о весовых пределах, то это не потому, что я такая корова, а потому, что ни разу до сих пор не сидел на этих качелях с кем-то еще.
И от этой мысли мне сразу стало тепло изнутри.
А потом тело Кена оказалось рядом с моим и согрело меня снаружи.
В отличие от моих ноги Кена были такой длины, что доставали до земли, но он не стал нас раскачивать. Мы просто сидели, и ему это не мешало, как никогда не мешало молчание.
Кену было хорошо в покое.
А мне, конечно же, нет.
Едва у меня закончилась сигарета, я спрыгнула с качелей, дотянулась до перил и ткнула свой окурок в землю под кустом роз в ящике под окном.
– Ну, – обернулась я к Кену, едва не подпрыгнув на месте. – А внутри тоже покажешь?
Кен кивнул и повел меня к парадной двери, которая не была ни белой, как весь дом, ни черной, как ставни.
– Как мне нравится твоя красная дверь, – пропела я, пока Кен вставлял ключ в замок. – А это что-нибудь означает? Красные двери должны защищать тебя от злых духов или чего-то такого?
Открывая дверь, Кен хохотнул.
– Я тоже об этом думал, так что проверил. – Пропуская меня в дом, он пояснил: – В Шотландии это значит, что ипотека за дом выплачена.
Хихикнув, я вошла внутрь. Пока Кен включал свет, я размышляла, кто же, на фиг, выплачивает его ипотеку.
Обстановка была безупречной. Со вкусом. Не имеющей ни единого личного штриха или даже фотографии.
«Боже мой, это же даже не личное жилье! Это какая-то модель дома! Кен меня завлек! Наверняка он приводит сюда всех своих жертв!»
Входная дверь открывалась в изящно обставленную гостиную, выкрашенную в уютный серо-зеленоватый цвет. Направо от входа была лестница, ведущая на второй этаж. Выложенный камнем камин занимал почти всю левую стену. У дальней стены стоял диван, обтянутый бежевой замшей. С обеих его сторон открывались выходы в кухню и в столовую.
Изящные лампы были стальными. Кофейный столик – деревянным. На стенах висела эклектичная подборка акварелей и несколько чернильных набросков Эйфелевой башни.
«Нет, серьезно. Кто тут, на фиг, живет?»
– Э-э… Мне нравится цветовая гамма, – выдавила я, изучая обстановку.
– Спасибо. Красил я сам, но папа помог мне с лепниной на потолке.
«Ага! Я знала!»
– О, он живет тут с тобой? – Я расстегнула куртку и подошла рассмотреть рисунки Эйфелевой башни.