"В идее находится наша подлинная Родина. Не принадлежность в общей расе, к общей нации или к общему государству, объединяет нас сегодня. А принадлежность к Единой Идее. Только это должно браться в расчет.»
Могли ли принять такой магический идеализм в политике правые чиновники, доросшие в лучшем случае до смутного, ограниченного, ксенофобского национализма или чванливого и отвратительного биологического расизма!
После войны Эволу все же попытались судить за его идеи. Но вынуждены были оправдать.
В качестве защитной речи черный барон зачитал фрагменты из текстов Платона.
Судьи вынуждены были признать его правоту — либо цензурировать Платона и Аристотеля, а также всю недемократическую и не прогрессистскую мысль, начиная с Античности, либо оставить последнего человека Средневековья в покое.
Традиционная доктрина действия полнее всего выражена в учении Тантр. Ему Юлиус Эвола посвятил одну из своих лучших книг — "Йога могущества".
Тантризм основывается на том, что сексуальная энергия, заложенная в человеке. представляет собой важнейшую космическую силу. Эту силу обычные люди расходую бессмысленно и бездарно. Рассеивая ее по случайным влечениям, глупым связям, банальному наслаждению, скотской похоти.
Но сила секса может послужить иной цели. Стать путем к обретению бессмертия, пробуждения, выхода за пределы ограниченного и обусловленного. Эта область инициатической эротики, тантрического ритуала.
Специальный ритуальный культовый половой акт Тантры — майтуна — призван довести магическую силу эроса до предельного напряжения, насильственно препятствуя его естественному протеканию. В результате происходит "разрыв сознания", молниеносная трансформация глубинного «я» человека, и тогдо внутри него обнаруживается новое трансцендентное измерение, не подверженное более законам времени и пространства.
Но это — венец Тантры, ему предшествует долгий инициатический путь.
Это путь парадокса — то, что в других Традиция считает вредным для духовной реализации, табуированным, в Тантре, напротив, активно используется. Но не в обычном профаническом, а в особом преображенном значении.
Знаменитая доктрина "пяти вещей" — хлеб, мясо, вино, рыба и соитие — основа Тантры. Все, что традиционная аскеза запрещает, Тантра, напротив, рекомендует.
Эволу цитирует в одном месте пассаж из «Куларнавы-тантры»
"Пить алкоголь и еще раз пить. Упасть на землю, приподняться, чтобы выпить еще — только после этого достигается свобода."
Но пассивное обращение с этими опасными реальностями ведет лишь в растворению во внешних сумерках. Оно необходимо для того, чтобы брутально очистить внутреннее сокровище от темных напластований майи. Если же грязь души окажется единственным содержанием существа — ему крупно не повезло. Он не проходит. Место уступается следующему.
Путь Тантры опасный. Сам Эвола никогда не рекомендовал его в качестве основного своим ученикам. Но судя по определенным свидетельствам сам он продвинулся по нему очень далеко. Даже в самом преклонном возрасте, прикованный к инвалидной каляске, он оставался активным, энергичным и патологически красивым, так что восхищения и любовь сотен женщин сопровождала его до самой смерти. Об этом свидетельствуют люди знавшие его лично — сербский художник Драгош Калаич и французский писатель и мыслитель Жан Парвулеско.
Интенсивный тантрический опыт, напряженный интеллектуальный труд, активное участие в политической жизни, альпинизм, живопись, поэзия, активный тантрический опыт… Эвола в одной своей жизни прожил и испытал столько, что хватило бы на сотню гениев.
В конце войны, когда Эвола в Вене исследовал секретные архивы эзотерических организаций, во время бомбежки он получил фатальную травму. Взрывной волной его отбросило на стену дома в результате перелом позвоночника.
Заметим, что обычно Эвола как и Юнгер в Париже прогуливался во время бомбежек свободно и не возмутимо с удовольствием наблюдая апокалиптические пейзажи. Поэтому травму свою он воспринял с искренним недоумением. Побывав в тысячах экстремальных ситуаций в горах, в воздухе, в экзотических районах криминально-мистической Праги и эсэсовских лагерях, он считал, что с ним уже ничего не может приключиться.
До конца жизни в переписке с Геноном он возвращался к этому жуткому моменту. Стараясь понять, зачем его высшее Я выбрало для него такую судьбу во второй половине жизни. Отныне он был прикован к инвалидному креслу.
Но в таком состоянии в период, когда полностью потерпели крушение все политические идеалы, которым он отдал себя, когда в мире восторжествовали наиболее одиозные и отвратительные для него взгляды и ценности, когда современный мир раскинулся по планете во всем своем омерзительном обличии — Юлиус Эвола не оставил своей борьбы. Священного дела Восстания против современного мира.
"Человек среди развалин"
Так называлась его книга, написанная вскоре после 1945. Отныне — это единственное определение для его позиции.
"Человек среди развалин"… Парадоксально, но единственнным "стоящим вертикально " остался тот, кто был прикован к инвалидному кресую… Судимый, затравленный, не признанный, замалчиваемый, с расколотом на двое позвоночником.
Последняя теоретическая книга Эволы — "Оседлать тигра". Это самое нигилистическое произведение его позднего периода. В ней он практически возвращается к тому радикальному отрицанию, с которого начал в дадаистскую эпоху.
Окидывая беспощадным взором двадцатый век, Эвола утверждает — "все потеряно окончательно, защищать и отстаивать больше совершенно нечего, мы подошли в плотную к роковой черте." Тезис Ницше "подтолкни, что падает" истинен как никогда ранее. Отныне нам остается лишь "оседлать тигра", способствовать тому, чтобы эта проклятая цивилизация провалились в уготованную ей самой себе яму вместе с дряблым идиотическим человечеством, позволившим лживым вождям сделать с собой все что угодно."
Позиция последних стоящих вертикально людей — людей посреди развалин — сводится к парадоксальному "нигилизму справа" или "правому анархизму". Этот тип — "дифференцированного человека", "человека обособленного".
"Обособленный человек" внутренне принадлежит миру Традиции. Миру совершенно позитивному, утвердительному, Солнечному. Но так как современный мир — полная противоположность миру Традиции, то в отношении него "обособленный человек" выступает как тотальный разрушитель, не щадящий никого и ничего.
Но это не отчаянье. Не истерический взрыв тех, кто последовательно проиграл все политические баталии — это математически верный строгий закон Традиции.
"Точка, в которой циклический процесс достигает своего предела, является одновременно точкой, в которой он меняет свое направление на противоположное. Положительным решением проблемы была бы встреча тех, кто бодрствовал на протяжении долгой ночи и тех, кто придет на рассвете. Но вряд ли можно быть до конца уверенным в подобной развязке. Невозможно с точностью предвидеть каким образом и на каком уровне обнаружится связь между завершающимся и начинающимся циклами. Поэтому предложенный нами принцип "оседлать тигра", соответствующий единственно приемлемой для современной эпохи линии поведения, должен иметь самостоятельное значение."
Это — последний завет Юлиуса Эволы. Стоический. Мужественный, благородный. Почти не выполнимый, поэтому особенно привлекательный.
"Черный барон" умер в 1974 году. Урна с его прахом покоится, согласно, завещанию в альпийском леднике на вершине горы Монте Роза.
Даже, если бы ночь Духа была бесконечной, всегда найдется кто-то, кто без страха, торопливости и иллюзий будет ждать УТРЕННЕЙ ЗВЕЗДЫ.
Подобно Юлиусу Эволе, последнему герою, шедшему по невозможному ПУТИ ВОЛШЕБНОЙ ИНТЕНСИВНОСТИ.
FINIS MUNDI № 3
ГУСТАВ МАЙРИНК — ДЫХАНИЕ КОСТЕЙ
Господин императорский лейб-медик рассеяно сидел за бутылкой Мельника, в утробе которой электрическая настольная лампа рождала вспышки рубиновых искр. Временами поднимая голову, он видел в дверном зеркале второго императорского лейб-медика при этом всякий раз к нему возвращалась одна и та же мысль: как в сущности удивительно зеркальное отражение поднимало бокал левой рукой, в то время как сам он использовал правую и перстень с его левого безымянного пальца двойник может носить только на правом.