Павел Петрович посмотрел на столе у секретаря свое расписание на ближайшие три дня и хотел было тихо улизнуть, но Варвара, которой, надо полагать, было скучно, втянула его в научный спор минут на сорок. Еле вырвавшись из Варвариных когтей, Павел Петрович заторопился домой. Жена обещала звонить из Ялты, и нужно заранее быть дома, чтобы она не заподозрила по запыхавшемуся его голосу, что случилось нечто из ряда вон выходящее, и не стала задавать ненужные вопросы. Час, когда люди возвращаются с работы, уже миновал, так что Павел Петрович довольно быстро приближался к своему дому. И только он было порадовался, что скоро окажется дома, как проклятая машина заглохла на перекрестке, он еле успел приткнуться к поребрику.
Павел Петрович ничуть не смутился, потому что норов своей «девятки» знал отлично. Он вышел из машины и открыл капот. Посмотрел задумчивым взглядом, потом проверил свечи и зачистил контакты. Машина стояла насмерть. Павел Петрович ужасно устал за сегодняшний бестолковый день, да и до дому было рукой подать, так что он не стал бороться с упрямой машиной, а поднял руку. И тут же остановился какой-то добрый самаритянин на такой же видавшей виды «девятке» и предложил помощь.
– Встала, зараза, – пожаловался Павел Петрович, – подтяни ты меня на «галстуке», тут недалеко совсем.
Добрый человек согласился без возражений, даже одолжил свой трос. По дороге Павлу Петровичу пришла мысль завезти машину к знакомому мастеру Васильичу, благо тут недалеко, а он все равно собирался это сделать на неделе.
Васильич был на месте, но жутко недоволен, потому что работы навалили выше головы, а сверхурочные хозяин не оплачивает. Павел Петрович долго его уламывал и наконец получил разрешение оставить свою «девятку». Когда он подходил к дому, было уже почти десять, жена небось оборвала телефон и волнуется, куда он подевался.
Он вывернул из-за угла совсем не с той стороны, где ставил обычно машину, открыл железную дверь, привычно расстроившись по поводу в который раз сломанного замка, и поднялся по ступенькам, не сворачивая к лифту, потому что его квартира находилась на первом этаже. Жена очень переживала по этому поводу, и Павел Петрович вместе с двумя соседями отгородился от лестницы надежной железной дверью с хорошим замком. И только он потянулся за ключами, как вдруг невесть каким образом возникли у него по бокам двое молодых людей в черных костюмах. Один из них сильно сжал его локти, а второй залез в карман. Павел Петрович был не то чтобы робкого десятка, но от природы человек неконфликтный. Однако неправильно было бы думать, что он никогда не умел постоять за себя. В данном случае не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ребята в черном явились по его душу и настроены они серьезно.
– Какого черта? – заорал профессор Соколов как можно громче, а сам попытался вырваться из цепких рук.
– Тихо, – прошипел кто-то ему в ухо, – не рыпайся…
Павлу Петровичу показалось даже, что в спину ему ткнулось что-то твердое – не то нож, не то вообще пистолет.
«Еще пристрелят тут в собственной парадной!» – всерьез испугался он, однако продолжал вырываться и даже довольно успешно пнул пару раз кого-то ногой. Чужие руки нашарили у него в кармане ключи, и второй парень склонился к замку на двери. Павел Петрович снова пнул ногой, но попал по двери, и она ответила негодующим гулом. Он подумал, что если эти двое протащат его в квартиру, то там уж точно никто не поможет, и крикнул что-то нечленораздельное. Рука в черном рукаве зажала ему рот, Павел Петрович захлебнулся воздухом, закашлялся, а тот, другой, уже открыл дверь тамбура. И в это самое время рядом раздался глухой удар, как будто пыльный матрас начали выбивать, и руки, держащие Павла Петровича, ослабили захват. Он отплевался от противно пахнущей ткани черного пиджака и услышал удивительно знакомый голос:
– Пожар! Горим! Сейчас газ взорвется!
Павел Петрович отбросил ослабевшие руки парня в черном и, повернувшись, увидел, как Надежда с размаху опустила какой-то сверток парню на плечи. Снова раздался удар, как по матрасу, и парень рухнул на лестничный пол. Все случилось за несколько секунд, причем Надежда еще не переставая орала про пожар и утечку газа. Тип, что возился с ключами, обернулся, конечно, на крик сразу же, но до Надежды ему было никак не добраться, потому что на очень узком и неудобном пространстве боролись трое, да еще его напарник удивительно неудобно валялся под ногами. Кажется, он был в сознании, но от ударов временно потерял способность соображать и передвигаться.