Без сомнения, настроение наших войск при этом было уже удручено тем известием, что германское правительство пришло на помощь финляндской буржуазии, послав для начала военные суда на Аландские острова, чтобы поддержать перевозку оружия и вспомогательных отрядов в Финляндию. С Аландских островов была также потом подготовлена совместная высадка немецких и финляндских белогвардейцев в Ганге, в наш тыл. Русские офицеры позаботились, со своей стороны, о том, чтобы на внешних укреплениях в Ганге, так же, как и на Аландских островах, пришельцам не было оказано никакого сопротивления: русские защитники были уведены прочь, a в руки финляндских революционеров не было дано укреплений. Эта высадка, против которой не хватило более наших войск, сделала положение Гельсингфорса явно опасным, а оборону всей юго-западной Финляндии безнадежною. Немедленно было приступлено к эвакуации юго-западной Финляндии с целью отступления на восток, - напр., на линию реки Кюммене. Но тогда оказалось, что в тех местностях, где неприятель не наступал, было трудно заставить наши войска отступить. При задержке нашей эвакуации и отступления неприятель собрал большие наступательные силы в восточную Финляндию, чтобы затруднить наше отступление в Россию. Отразить наступление этих международных белогвардейских сил стало для нас во второй половине апреля невозможным. И когда наш фронт в Карелии был прорван, то наибольшая часть нашей красной армии оказалась окружённою. Наверно, только около четырёх-пяти тысяч из всей вашей революционной армии пробилось в Россию.
Финляндская буржуазия просила сначала помощи у шведского правительства. Она и получала все время из Швеции оружие и военные припасы, но сделки о настоящем военном вмешательстве не удалось со шведским правительством по той или иной причине заключать. Вместо того шведское правительство пыталось во время резолюции захватить принадлежащие Финляндии Аландские острова. Позднее, когда поражение нашей красной армии могло из Швеции казаться уже неизбежным, и оставались лишь исполнить прямую работу палача, Швеция отправила свою “чёрную бригаду” к Таммерфорсу, чтобы пить кровь революционных рабочих. Это обстоятельство, кажется, нисколько но мешало шведским правительственным социалистам остаться верными лакеями буржуазных партий и правительства своей страны. До прибытия чёрной бригады к нам в Гельсингфорс прибыла официозная делегация шведских правительственных социалистов, от имени которой секретарь партии Меллер об’яснил, что победа финляндской революции оказала бы большой вред делу международной демократии… Международные социал-предатели боялись, следовательно, уже и нашей революции, боялись, что распространяющийся вместе с нею огонь мог опалить перья перин, приготовленных им буржуазией. Теперь, после происшедшего, нам кажется скорое угрожавшей та возможность, что победа нашей революции могла бы, пожалуй, своею демократической программой спутать в начале в соседних странах понятия рабочих о великих задачах пролетарской революции.
Но победа оказалась ещё на этот раз на стороне насилия капитала. Германский империализм услышал мольбы финляндской буржуазии и взялся проглотить молодую независимость её отечества, только что полученную по просьбе финляндских социалистов в дар от Российской Социалистической Советской Республики. Финляндскую буржуазию ни на минуту не упрекало национальное чувство и не страшило рабское ярмо чужого империализма, когда её отечество стремилось превратиться в отечество трудящегося народа. Скорее буржуазия постарались бросить весь свой народ на добычу немецкого мирового разбойника, прося себе лишь скромное место надсмотрщика за рабами.