***
Через неделю после случившегося Король Ингвэ принимал своего давнего друга в своих роскошных, жарко натопленных чертогах на вершине горы Вечноснежной. Финвэ и его внуки, все без исключения, чествовались здесь как герои.
Энларо и его трое помощников также под охраной отправились в Валмар, чтобы быть переданными служителями Сулимо в руки правосудия, в лице его герольда — майа Эонвэ.
Турко почти оправился от легкой раны благодаря заботам Фаниэль и ее служанок. Мелевен тоже окрепла и успела сдружиться с кузенами из Первого Дома. Вскоре прибыла ее единственная дочь, привезя с собой из Ласгалена среброволосого красавца-жениха.
Финвэ, увидев их, был рад вдвойне. Запомнившаяся ему обаятельная улыбка теперь не сходила с лица Белега Куталиона, который не мог отвести глаз от Филитэль и говорил, что его Пташке понравится жить в его небольшом доме на дереве в окружении небесной лазури, изумрудов листвы и рубинов диких розовых кустов, что растут вокруг дома.
Артанис ухаживала за Морьо ревностно, не позволяя прислуге и никому из братьев слишком долго задерживаться в комнате, где он лежал, перевязанный и поначалу едва живой. Она делилась с ним жизненной силой и непрестанно шептала в осанве известные ей одной заклинания магии синдар и лаиквенди, излечивающие любые раны.
Эльвэ через два дня уехал в сопровождении Финдарато в сады Йаванны, где постоянно проживал с супругой, но обещал прибыть на грандиозный праздник, который желал устроить Нолдаран Эллерондэ по случаю примирения между синдар и тэлери и народом нолдор.
Бывший Нолдаран пожелал отправиться один на встречу с Ингвэ, опасаясь, что говорить придется не только с ним. Как он и думал, после теплого, сердечного приветствия и многих велеречий Владыка Валмара заговорщически указал рукой на покрытую сусальным золотом дверь, что находилась в глубине огромной залы с такими словами:
— Мой любезный друг, мое сердце преисполнено радости в этот день, потому что я вновь увидел тебя невредимым, избегшим многих опасностей и одержавшим победу в борьбе со злом. Позволь же и твоей супруге насладиться радостью встречи.
Он хлопнул в ладоши, двери распахнулись, и в залу вплыла сияющая всеми переливами граней брильянтов и золота Индис Калимэ.
У Финвэ захватило дух от красоты, какою она обладала и потока света, который излучала вся ее стройная, высокая, словно выточенная из слоновой кости горделивая фигура.
— Супруг мой! — воскликнула еще издали Индис, протягивая руки, — Благодарение силам света, что возвратили мне тебя! — и она ускорила легкий шаг им навстречу.
========== Часть 14 ==========
Первым, что ощутил Финвэ, было счастье от лицезрения Индис Ясной столь прекрасной и сияющей, и от того, что она стояла здесь, рядом с ним. Наконец-то, перед ним его вторая супруга. Сколько раз, будучи в чертогах, он вспоминал ее черты, ее завораживающий голос и очаровательную манеру произносить его имя. Сколько раз мечтал о том, чтобы прильнуть с поцелуем к полупрозрачной, дышащей свежестью коже на ее белой, узкой руке. Трепетная любовь к этой совершенной ваниэ расцвела в сердце Финвэ с новой силой, и все произошедшее до встречи с ней показалось сном. Индис будто озарила весь мир вокруг своим светом, который заставлял каждую его частицу заиграть новыми, свежими красками.
Но почти сразу вслед за восхищением и преклонением перед второй супругой Финвэ впервые за все время своей новой жизни почувствовал беспомощность. Он отчетливо осознал, что в его сердце было сразу две прекрасных нисси, и при этом отлично видел, безошибочно читая подтверждение своей догадки в самодовольном выражении лица Ингвэ, что Владыка Валмара и его подданные пребывают в святой уверенности относительно его дальнейшей судьбы. Все они думают, что Финвэ отныне и навеки не покинет свою вторую супругу.
— Ох, все это время мои мысли были лишь о тебе, мельдонья! — прошептала Индис, слегка покачав златовласой головой. — Я верила… Нет, я знала, что нам суждено снова быть вместе.
На долю мгновения в ее небесно-голубых глазах блеснули искорки слез, точно маленькие бриллианты, которыми было усеяно ее нарядное платье.
Пребывая словно в полусне, Финвэ привлек к себе супругу, трепетавшую, как если бы они стояли на ледяном ветру, что дул снаружи, и устремил невидящий взор куда-то поверх ее макушки.
«Что мне делать? — думал при этом бывший Нолдаран, — Я не могу оставить Калимэ, не могу вновь обречь ее феа на страдания, показав ей, что она всегда следовала после… Но разве я в силах навсегда покинуть Сериндэ?»
Мысль о том, что ему предстоит прийти к своей первой супруге и сказать ей, глядя в сияющие радостью встречи, светлые, светящиеся дивным светом, глаза, что он должен остаться с другой, не менее им любимой, ранила его в самое сердце, подобно кинжалу.
Бывшему Нолдарану стало очевидно, что в его сердце жила любовь к обеим супругам. Возможно ли ему сделать выбор в пользу лишь одной из них? Обе прекрасные как духом, так и телом, нежные и любящие, похожие и, вместе с тем, не похожие одна на другую, как Лаурелин и Тэльперион. Сделать выбор, означало — обречь на страдания одну из любимых и самого себя.
Пока Финвэ пребывал в плену этих тягостных дум, Индис тихо и счастливо плакала, робко прижимаясь к его груди. Избранник Валар огляделся в ярко освещенной зале: сияние золота на стенах, в украшениях, одеждах, и даже в волосах Калимэ показалось ему переливающимся маревом, постепенно заслонявшим все вокруг.
— Ты молчишь, мельдо?! — донесся до него голос Индис.
Она с сомнением заглянула в глаза Финвэ, смахивая слезу.
— Рад ли ты видеть меня? — голос ее дрогнул.
Ингвэ наградил бывшего Нолдарана долгим и пронзительным взглядом из-под сдвинутых бровей.
— Я люблю тебя, — произнес в ответ Финвэ.
Это вышло у него так по-детски искренне, что сказанные им простые слова не казались бы столь наивными, даже произнеси их доверчивый и робкий ваниарский юноша.
Индис счастливо улыбнулась и прижалась лбом к его плечу. Финвэ ощутил, что сейчас как никогда нуждается в одиночестве, в том, чтобы просто посидеть и подумать обо всем, что случилось, не рискуя навлечь на себя гнев Валар или Владыки Валмара или нынешнего Нолдарана.
Калимэ робко взяла супруга за руку. Во взгляде ее ясно читалась надежда на то, что отныне она не расстанется с ним. Финвэ тяжело вздохнул и замер.
— Вы можете гневаться на меня, — заговорил он, обращаясь к Ингвэ и его сестре, — Я не вправе просить вас о снисхождении. Но с момента моего возвращения мне довелось пережить слишком много тревог. Я устал. Мой дух нуждается в отдыхе.
Финвэ посмотрел на Ингвэ, чей недоумевающий взгляд выражал немой вопрос.
— Я знаю, друг мой, тебе бы хотелось, чтобы я навсегда остался подле Индис, здесь, в твоих владениях, — Бывший Нолдаран заглянул в глаза Владыки Валмара. — Прости, но сейчас это выше моих сил. Мне нужно время, лишь немного, чтобы вновь научиться жить…
С невыносимой горечью, терзавшей сердце, он взглянул в глаза растерянно глядевшей на него Индис и, некрепко сжав напоследок ее хрупкую ладонь, легко коснулся губами ее лба. Это был целомудренный поцелуй, как если бы она была его сестрой.
Кивнув Ингвэ, он развернулся и быстро зашагал прочь, в направлении противоположного выхода из залы. Никто из двоих его собеседников не произнес ни слова. Повисла давящая тишина.
Спиной Финвэ ощущал обращенные на него взгляды, но это лишь заставило его ускорить шаг, чтобы поскорее выйти в украшенный исполинскими ледяными фигурами, изображавшими Валар, двор. Бывшему Нолдарану не терпелось сесть на своего коня и оказаться среди заснеженных просторов Валмара.
***
Какое-то время Финвэ надеялся провести в одиночестве, скитаясь среди полей и холмов, что простирались к западу от Тириона, как делал некогда их с Мириэлью сын. Он решил лишь предупредить через прислугу в доме внучки о своем уходе и взять в путь кое-какие вещи и провизию.