Бортников-старший распечатал бутылку и разлил вино по бокалам.
- С новосельем, Светлана Васильевна!
- Спасибо, - улыбнулась обоим я. Мы выпили вино и захрустели свежими салатами. Я вытащила из духовки запеченную рыбу и разложила по тарелкам мужчинам. Они дружно набросились на ароматно пахнущий деликатес. Александр Иванович ел как женщина, у которой только закончилась диета, то есть, всё и помногу. На тарелке возвышалась небольшая, но мощная горка из различных вкусностей. Ваня с улыбкой в глазах искоса посматривал на отца. Мы еще выпили.
- Светлана Васильевна! – вдруг сказал Ваня. - А спойте нам что-нибудь!
Его отец, мне показалось, испуганно дернулся. Но Ваня коротко взглянул и тот успокоился. Я ничего не поняла из их странных переглядываний, но спеть не отказалась.
- Гитару неси, Вань. Что петь будем? Русское, родное?
- Шумел камыш, деревья гнулись… - с хохотом подтвердил Иван.
- Не обессудьте. – Я подстроила гитару и запела: “Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была…” Мужчины подхватили. Оба Бортниковых пели каким-то мягким, обволакивающим и утягивающим в фантазии, баритоном. Мне понравилось. Мы спели еще и еще. Промочили связки вином. Ванька принес флейту. Ту, которую ему подарил Иннокентий Кириллович. Флейта вела мелодию, я расцвечивала ее гитарным перебором. Получалось красиво. Вот Иван положил флейту после очередной песни и сказал: - Моему папе нравится одна старая песня. Она называется “Эхо”.- Он немного наиграл мелодию. – Вы ее знаете?
- Споем? – улыбнулась я Бортникову-старшему. Тот немного побледнел и кивнул головой сыну. Тот взял у меня гитару и заиграл вступление. Александр Иванович и я запели: - Покроется небо пылинками звезд и выгнутся ветки упруго. Тебя я услышу за тысячи верст… Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга… - Мы смотрели, не отрываясь, глаза в глаза. Я боялась, что он вспомнит про умершую жену и расстроится, замкнется в себе. – И мне до тебя, где бы я ни была, дотронуться сердцем не трудно. Опять нас любовь за собой позвала. Мы – нежность, мы - нежность, мы вечная нежность друг друга. – Пела я под Ванин аккомпанемент. Его отец молчал и все также смотрел на меня. – И даже в краю наползающей тьмы, за гранью смертельного круга, я знаю, с тобой не расстанемся мы. Мы память, Мы память. Мы звездная память друг друга… - допели мы уже оба и улыбнулись. Я облегченно: не расстроился.
За окном раздались аплодисменты. Второй этаж – окно открыто. Слушай, кто хочешь! Я засмеялась и выглянула на улицу. Там стояло человек двадцать: пенсионеры, возвращающиеся с работы люди, собачники с псами… Какой-то парень крикнул: - Идите к нам, я еще одну гитару принесу, вместе споем!
Я оглянулась на Бортниковых. В Ванькиных глазах разгорались чертячьи искорки. Его отец протянул мне руку: - А Вы хотите?
- Давайте еще по бокальчику и пойдем в народ! – пожала я плечами. Праздник, в конце концов. Новоселье! Отметим громко.
Мы встали и пошли на улицу. Люди под березки принесли стулья и лавочки. Пока мы устраивались, собачники увели собак и вернулись снова. Тот парень с гитарой пришел не один. За ним притопал его друг. С аккордеоном. Мы расселись. Концерт начался. Пели мы по очереди и вместе. Играли тоже по очереди.
Солнце почти ушло за горизонт. Было около одиннадцати вечера. Стало прохладно. Кто-то из людей уже ушел домой, кто-то только присоединился. Я поняла, что устала.
- Может, на сегодня все? – спросила я Бортниковых. Ванька посмотрел на меня так, как будто я отняла у ребенка конфету.
- Нет. – Ответил он. – Я хочу спеть для Вас, Светлана Васильевна, одну песню. Но не от своего лица. Хотя я Вас тоже люблю. Песня Лайонела Ричи “Hello”. Для Вас.
I`ve been alone with you inside my mind
And in my dreams I`ve kissed your lips a thousand times
I sometimes see you pass outside my door
Hello, is it me you`re looking for
“Я оставался наедине с тобой в своих мыслях. В своих мечтах я целовал твои губы тысячу раз. Иногда я вижу, как ты проходишь мимо моего дома. Привет, я случайно не тот, кого ты ищешь?”
….Cause you know just what to say
And you know just what to do
And I want to tell you so mach, I love you…
“Ты знаешь, что сказать, и знаешь, что сделать. Я очень сильно хочу тебе сказать: я тебя люблю…”
….Tell me how to win your heart
For I haven`t got a clue.
But let me start by saying, I love you…
“Скажи мне, как завоевать твое сердце, я не имею понятия. Но давай я начну словами: Я тебя люблю…”
Мои губы улыбались, а сердце плакало. Ну что я могу сделать?
Умный Ваня все заметил и тут же заполнил паузу: - Дамы и господа! Концерт окончен. Пожертвования в фонд любителей зеленых елочек прошу заносить в сорок пятую квартиру!
Мне после этих откровений хотелось забиться на диванчик и выключить свет.
Люди начали разбирать свое имущество. Ванька вручил мне гитару, а своему отцу ключ от моей квартиры.
- Мы с ребятами еще прогуляемся. Можно?
- Недолго. Помнишь, что хотели сделать завтра?
- Папа! – возмутился полуночный гулена. – Через минут сорок буду!
И умыкнулся с ребятами в сторону улицы. Мы с Александром Ивановичем остались.
- Давайте, уберу со стола, и Вы меня проводите. – Предложила я.
- Давайте, я Вас провожу. – Усмехнулся Ванин отец и протянул мне руку ладонью вверх: - Гитару отдайте!
Мы шли рядом. Наступила теплая и тихая ночь. По черному небосклону рассыпались яркие звезды. Мы завернули за дом и пошли по дороге к лесу. Оттуда пахло сыростью и нагретой за день хвоей. Недалеко от дороги лежало толстое и длинное бревно.
- Присядем? – пригласил Бортников. Я села на сухую и шершавую кору. Александр Иванович опустился рядом. Я молчала, молчал и он. Я почувствовала, что уже хочу в кроватку и тихонечко зевнула. Бортников заметил: - Вы устали, пойдемте! – он поднялся и подал мне руку. Я протянула навстречу свою. Моя была холодной от ночной сырости и от волнения. Его рука была теплой и сухой.
- Вы замерзли совсем, что же молчите? Можно простудиться! – выговорил мне мужчина.
“А так все начиналось…”- подумала я и сказала: - Да, извините, день был насыщенным и уже хочется спать.
И я пошла быстрым шагом в сторону домов. Александр Иванович растерянно топал сзади. У моего подъезда он протянул мне гитару и ключ: - Спокойной ночи, Светлана Васильевна!
- Спокойной ночи, Александр Иванович. – Сказала я и повернулась к нему спиной.
- Я так счастлив…- прилетели мне вслед тихие слова.
Утро следующего дня было неожиданным. Я только разодрала глаза после вчерашнего, как зазвонил телефон и Ванин бодрый голос мне поведал: - Доброе утро! Через пятнадцать минут мы будем у Вашего подъезда.
- Зачем? – опешила я.
- Мы едем заказывать мебель! – объяснил Иван и отключился. Да. Против Вани не попрешь. Себе дороже. Я одной рукой ставила чайник, другой – чистила зубы. Через пятнадцать минут, вполне готовая к подвигам, я стояла у подъезда. От угла дома на меня неотвратимо надвигался черный джип.
Ваня вылез из передней дверки и придержал ее: - Садитесь, Светлана Васильевна! Карета подана!
- Может, сзади? – робко попыталась возразить я под перекрестным взглядом одинаковых глаз.
- Вань, подсади леди! – отдал приказ Бортников-старший.
Ванька легко обхватил меня за талию и поставил на коврик у пассажирского сиденья рядом с отцом. Я села. Ваня мне подмигнул, захлопнул дверь и прыгнул назад. Мы поехали.
- Как спалось? – просунул свою мордочку между сидениями Иван.
- Хорошо! – искренне ответила я.
- Я же говорил! – неизвестно о чем отозвался парень.
Его отец молча посмотрел на меня и улыбнулся. Вот теперь узнаю того самоуверенного и властного мужчину, с которым познакомилась в декабре. Глаза сверкали, одежда сияла новизной, а выбритый подбородок пах дорогим одеколоном. Ванька, как всегда, смотрел на нас обоих.
- Сейчас мы поедем в торговый центр и купим там все-все! – обрадовал меня он.
- А ничего, что Вы не на работе? – спросила я Александра Ивановича.
- У меня на сегодня нет плановых операций. А административными делами и без меня есть кому заниматься, Светлана Васильевна.
- Я рада, Александр Иванович! – честно призналась я.
- Послушайте, вы, умные взрослые люди! – вдруг хитро улыбнулся Иван. – Вам, таким правильным и вежливым, еще не надоело язык коверкать: Светлана Васильевна… Александр Иванович! Может лучше просто: Светлана и Александр? Просто боюсь, что пока на Свету и Сашу вы не согласитесь. А?