Читать онлайн "Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2" - Фирдоуси Хаким Абулькасим - RuLit

[СКАЗ О СИАВУШЕ][104]

Сказ новый сложи, вдохновенный поэт,[105] И пусть красотою чарует он свет. Поэту гордиться твореньем дано,[106] Которое разумом озарено. А если в тисках заблуждения он И если порочною мыслью прельщён, Хотя б распинался, трудясь без конца, —[107] ²⁹⁷⁰ Себя опозорит в глазах мудреца. Но кто у себя обнаружит порок? Свой нрав для любого и чист и высок. Неси знатоку завершённый свой труд, Услышь справедливый, взыскательный суд, И если услышал хвалу знатока — Достиг благодатного ты родника.[108] Поведаю сказ миновавших времён,[109] Который дехканом для нас сохранён. Забыты предания древние,— их ²⁹⁸⁰ Пусть вновь оживит для народа мой стих. Коль дни мои в радостном мире земном Продлятся, то долгим усердным трудом Такую смоковницу выращу я,[110] Что ввек не увянет в саду бытия. Без малого мне шестьдесят уже лет,[111] Я многое видел, но все еще свет[112] Душе не постыл. Жаждой жизни горю, Гадаю по звездному календарю... Однажды мне мудрый сказал человек: ²⁹⁹⁰ «Состарившись, не обновишься вовек! Слагай свои песни, доколе ты жив, Будь нравом приветлив, умом прозорлив. О каждом деяньи, благом иль худом, Отчет пред изедовым дашь ты судом. Что сеял — пожнешь ты. Каков твой привет, Таков, без сомнения, будет ответ. Кто сдержан, хулы не услышит и сам, Привержен будь мудрым делам и речам». Но к сказу дехкана вернусь, наконец, ³⁰⁰⁰ Послушай, о чем повествует мудрец.[113]

[О матери Сиавуша]

Такое преданье сберег его слух:[114] Однажды, лишь первый проснулся петух, Тус, храбрый Гудерз и воинственный Гив К равнине Дагуй поскакали, решив[115] Охотой потешиться. Мчатся на лов Борзые и соколы; толпы бойцов[116] Стреляют и травят, вдоль речки скача, Добыче вдогонку свистя и крича. И дичи подстрелено было в тот раз ³⁰¹⁰ Немало — дней на сорок полный запас. Поодаль просторы Турана легли, Где столько шатров, что не видно земли. Вблизи от туранских степных рубежей Лесок заприметили взоры мужей. Гив с Тусом туда поскакали вдвоём, Других обгоняя в усердьи своём. Примчались, и в роще тенистой одни За дичью охотиться стали они. Вдруг взорам их дева предстала; смеясь, ³⁰²⁰ Охотники к ней поспешили тотчас. Невиданной прелестью дева цвела, Ее красота безупречна была: Стройней кипариса, прекрасней луны — Красавицей витязи ослеплены.[117] «Ответь, луноликая! — Тус ей сказал — Кто путь в эту рощу тебе указал?» Сказала: «Покинуть родительский дом Пришлось мне, обиженной тяжко отцом: Он с пира вернулся, неистов и пьян; ³⁰³⁰ Увидев меня, гневом вдруг обуян, Из ножен извлек свой отравленный меч И голову мне порывался отсечь». О роде и племени спрашивать стал Красавицу Тус, и в ответ услыхал: «Сродни Герсивезу я, богатырю,[118] Восходит мой род к Феридуну-царю».[119] Спросил: «Отчего же ты пешая шла? Почто провожатых с собой не взяла?» Сказала: «Не мог меня дальше нести ³⁰⁴⁰ Мой конь; обессиленный, пал он в пути. Была я в богатой короне, на ней Немало блистало бесценных камней. Дорогой алмазов лишили меня, Ножнами меча оглушили меня. Бежала я, душу спасая свою. Здесь, в роще теперь слёзы горькие лью. Отец мой — сомненья в том нет — спохватясь, За мною погоню отправит тотчас; В тревоге и мать устремится за мной, ³⁰⁵⁰ Не даст мне расстаться с родною страной». Девица обоим по сердцу пришлась И Тус над собою теряет уж власть. «Добыча моя! — так он стал говорить,— Недаром я гнал скакуна во всю прыть». Но Гив возразил: «Предводитель полков! Не разом ли мы обогнали стрелков?». Сильней горячится, упорствует Тус: «Я первый приблизился к роще, клянусь!» А Гив ему: «Правды в том нет и следа, ³⁰⁶⁰ Я раньше, охотясь, примчался сюда! Негоже бойцу благородному лгать, Со мной из-за пленницы ссоры искать». Зашла уж о том — слово за слово — речь, Что голову должно прекрасной отсечь. Пылает у каждого яростью взор, Но мудрый посредник уладил их спор, Промолвив: «К чему препираться вам тут? Владыке Ирана отдайтесь на суд». Те вняли совету, и вскоре втроём ³⁰⁷⁰ Предстали они пред иранским царём. Увидев пленительной пленницы лик, Её полюбил повелитель владык. И слышат воители слово царя: «Сюда, удальцы, вы спешили не зря. Пусть лёгкая серна, иль нежная лань, Она — властелина достойная дань. Рассказом теперь скоротаем мы час — Как солнце поймали вы, по лесу мчась». Царь молвит: «Прекрасная, словно пери! ³⁰⁸⁰ Свой род от кого ты ведешь? Говори!». «Мать носит,— сказала, — туранский венец, Из рода царя Феридуна отец. Мой дед — Герсивез, предводитель дружин, Богатых шатров и земель властелин». Сказал повелитель: «Зачем же в лесу Тебе свою знатность губить и красу? В чертоге златом поселишься. Любя, Среди луноликих возвышу тебя». Ответила: «С первого взгляда ты мной ³⁰⁹⁰Средь витязей избран, не нужен иной». Послал он для двух именитых бойцов Престолы, венцы, огневых жеребцов, А деву в покой озарённый отвел. Из кости слоновой поставил престол; Увенчана дева короной резной, Украшенной жемчугом и бирюзой; В парчу, где горит золотое шитьё, В топазы и лалы убрали её. Сидела на троне, блистая, лучась, — ³¹⁰⁰ Красы и невинности светлый алмаз.

[Рождение Сиавуша]

Дни мчатся; неможется шахской жене, Пленительно-юной, цветущей весне. Лишь в беге небесного свода истек Начертанный девятимесячный срок, Пришли к повелителю с вестью благой: «Порадуйся дару жены дорогой! До неба теперь вознесешь свой престол. О царь, ты не чадо, а чудо обрел![120] Младенца такого не видывал мир: ³¹¹⁰Хорош, как пери, как священный кумир» О прелести дивной лица и кудрей Мгновенно молва донеслась до людей. Владеть небосводом достоин был сын; Его Сиавушем нарек властелин. Гадал о младенце седой звездочет, И вскоре поведал ему небосвод Свое предсказанье; гласило оно, Что много царевичу бед суждено. И сердце гадателя сжалось в тоске. ³¹²⁰ Младенца он вверил Йездана руке, И шаха-родителя нредостерег, Поведал, что к сыну немилостив рок... Года миновали. К царю во дворец Примчался могучий забульский боец. Просил он: «Мне львёнка доверь своего, Воспитывать мне подобает его. Здесь нянек немало, да грош им цена; Ты лучше меня не найдешь пестуна». Раздумывал долго над тем властелин, ³¹³⁰ Затем, для отказа не видя причин, Он отрока храброго, полного сил, Свой светоч — заботам бойца поручил. Могучий в Забул Сиавуша увёз, Жилище воздвиг для него среди роз.[121] Арканом и луком владеть, и уздой, И тешиться в поле лихою ездой, С гепардом и соколом мчаться на лов, Обряд соблюдать богатырских пиров, Страной управлять, строить грозную рать, ³¹⁴⁰ Добро от насилья и зла отличать — Всему Сиавуша Ростем обучил, Немало на это затратил он сил. И вырос таким молодой Сиавуш, Что с ним ни один не сравнился бы муж. Не раз, выходя с удальцами на лов, Герой заарканивал яростных львов. И молвил царевич Ростему-бойцу: «О витязь, меня потянуло к отцу. Меня обучая искусству царей, ³¹⁵⁰ Трудился ты рьяно. Хочу поскорей Отцовское сердце порадовать всем, Чему обучил меня славный Ростем». Царевича выслушал вождь удальцов И в разные стороны шлет он гонцов. Оружие, перстни, венцы, кушаки, И с золотом, и с серебром кошельки, Одежда, сосуды, рабы, скакуны Ростему во множестве привезены. А что не сыскалось на месте — за тем ³¹⁶⁰ Послал в отдаленные земли Ростем. Столь много даров погрузили, что рать Дивилась, юнца выходя провожать. И витязь немалый проехал с ним путь, Чтоб грусть не стеснила царевичу грудь. Весь край, словно в праздник огнями горя, Украсился, радуя богатыря. Осыпали амброй и златом юнца, Повсюду полны ликованья сердца. На улице каждой веселье кипит, ³¹⁷⁰ И каждая кровля убранством слепит. Ступают копыта лихих кобылиц По грудам монет. Озабоченных лиц Не встретишь — хоть весь обойди ты Иран; И мускус на гривах коней, и шафран.[122]