[Истолкование мобедами сна Афрасьяба]
И те, что владели премудростью сей,
Из царской столицы, из всех областей
Собравшись, пришли к властелину на зов;
Внимать повелению каждый готов.
Их царь усадил, оказал им почёт;
О том и об этом беседа течёт.
Затем говорит он почтенным жрецам,
4520 Познавшим веления звезд мудрецам:
«Лишь вам я поведаю виденный сон,
Для прочих пусть тайной останется он.
Кто нашу беседу дерзнет разгласить,
Тому, поклянусь, головы не сносить».
Награду, чтоб их не пугать, посулил,
Их золотом и серебром оделил
И сон свой поведал. Владыки слова
Услышав, мобедов премудрый глава[189]
Сказал, устрашённый: «Я царскому сну
4530 Правдивое дать толкованье дерзну.
Но раньше мне дай нерушимый обет,
Дай клятву, которой священнее нет,
Что если поведаю истину я,
На нас не обрушится кара твоя».
Поклялся владыка жрецов не казнить,
Безвинных в несчастьи своем не винить.
Мобед, умудрённый познаньями муж,
Известный своим красноречьем к тому ж,
Промолвил: «Могучий владыка земли,
4540 Разгадку тебе я открою, внемли.
Готовься теперь наяву увидать
Иранских воителей грозную рать.
Несётся воинственный вождь перед ней,
Средь мудрых, войной закалённых мужей;
Светлее звезда не сияла ничья.
Погублена будет держава твоя.
Когда с Сиавушем завяжешь войну,
Ты кровью затопишь родную страну.
Тебе с ним соперничать будет невмочь,
4550 Тебя из державы изгонит он прочь.[190]
А если тебе победить суждено,
Турану спасения нет всё равно.
В возмездье за смерть Сиавуша страна
Разрушена будет, дотла сожжена.
Когда истребят её пламя и меч,
Мою ты припомнишь правдивую речь.
Хоть птицей сквозь тучи стреми свой полёт,
Тебе не осилить вертящийся свод;
Как раньше вращаться он будет и впредь,
4560 То лаской светиться, то гневом гореть».
Внимает владыка, тревогой пронзён,
Уж в битву идти не торопится он.
Пророчество брату открыв своему,
Зловещую тайну поведав ему,
Сказал он: «Коль против царевича рать
Не двину — не станет он мщенья искать;
В бою не погибну и он не падёт,
От распрей кровавых народ отдохнёт;
Не станет сражаться со мною Кавус,
4570 И мир не наполнится смутой. Клянусь:
Забуду земель покоренье, бои,
Лишь к миру отныне стремленья мои!
Пошлю Сиавушу немало добра,
Алмазов и золота, и серебра.
Был мир Менучехром-царём разделён[191]
Не поровну: долю взял меньшую он.
Теперь возвращу я уделы,что встарь
Мне сам уступил добродетельный царь.
Быть может, я средством таким отведу
4580 Над нами нависшую злую беду.
Я щедростью грозной судьбине глаза
Закрою: быть может, промчится гроза.
Приемлю всё то, что назначил мне рок:
Да всходит посеянный небом росток!».
[Афрасьяб советуется со знатью]
Вращаясь, полкруга свершил небосвод,
Взошло лучезарное солнце, и вот
Вожди-венценосцы туранской земли,
Как верные слуги, к владыке пришли.
И долго с вождями держал он совет.
4590 Мужам многоопытным, видевшим свет,
Такие слова властелин говорил:
«Доселе мне жребий лишь войны дарил.
Немало убито рукою моей
В Иране отважных и славных мужей.
В пустырь обратил я немало садов,
Немало в крови потопил городов,
Немало долин, став добычей беды,
Набегов моих сохраняют следы.
Когда кровожадны владыки, во мгле
4600 Скрывается счастье на этой земле:
Онагры степные в свой срок не родят,
И сокол выводит слепых соколят;
У серн молоко иссякает в сосцах,
И воды мутнеют в нагорных ключах,
И в руслах ручьям высыхать суждено,
И мускусу благоухать не дано,
И стонет народ от жестоких обид,
И кривда безжалостно правду теснит.
Пресытилось сердце войною и злом,
4610 Отныне мы праведный путь изберём.[192]
Несчётные блага польются рекой,
На землю сойдет долгожданный покой.
Мы людям дадим отдохнуть от тревог,
И смерть застигать их не будет врасплох.
В Туране, в Иране — владенья мои,
Закон для владык — повеленья мои.
Две трети земли мне богатую дань[193]
Несут ежегодно: сильна моя длань!
К чему мне война? Лишь услышу от вас
4620 Согласье — с Ростемом снесусь я тотчас,
Пошлю Сиавушу письмо и дары,
Чтоб в мире мы зажили с этой поры».
Раздался в ответ одобрения шум,
Все славят царя миролюбие, ум:
«Ты царь наш, а каждый из нас — твой слуга,
И воля владыки нам всем дорога».
Расстались, для радости души раскрыв,
Заботы откинув и страх позабыв.
Тогда Герсивезу сказал Афрасьяб:
4630 «В дорогу тебе собираться пора б!
Две конные сотни с собою бери,
Без устали мчись от зари до зари.
Ты должен вождю Сиавушу во стан
Богатых даров отвезти караван:
Вези златоуздых коней молодых,
Булаты из Хинда в ножнах золотых,[194]
Венец, излучающий блеск жемчугов,
С коврами богатыми сотню вьюков.
Две сотни рабов и рабынь подари,
4640 Учтиво, приветливо с ним говори.
Скажи от меня: «На Иран нападать
Не думает вовсе туранская рать.
Одну Согдиану моею считай:
От брега Джейхуна до Чина — мой край.
Тур ярый и Сельм в прошлом начали спор,[195]
Вверх дном и пошло всё на свете с тех пор.
Иреджа невинная кровь пролилась,
И ярость в сердцах у иранцев зажглась.
А были Иран и Туран сплочены,
4650 Не ведал никто ни вражды, ни войны.
Но должно надеяться нам на Творца,
К согласью и счастью вернёт он сердца.
Тебя из Ирана недаром сюда
Привёл он: да сменится дружбой вражда!
Пусть миром звезда твоя мир озарит,
Век распрей и злобы да будет забыт!
Слова Герсивеза услышь, и в ответ
Дай мудрою мыслью внушённый совет:
Не лучше ль раздел совершить нам, как встарь[196]
4660 Свершил Феридун, прозорливейший царь?
Мы этим бы путь заградили беде,
Конец положили старинной вражде.
Ты царь, и владыке ты мог бы внушить,
Что пламя раздора пора потушить».
Затем и Ростема ты к миру склони,
Все средства для цели благой примени.
Чтоб дружбу он принял и не был суров,
Ему не жалей драгоценных даров.
Лишь трон не дари, не царем он рождён;
4670 Иметь не пристало Могучему трон».[197]
[Герсивез прибывает к Сиавушу]
Идет с Герсивезом даров караван.
Их блеском, ты скажешь, весь мир осиян.
Дошел до Джейхуна, идя все быстрей.
И выбрав из доблестных богатырей
Посланца, ему Герсивез повелел
Известье доставить. Гонец полетел
И волны реки пересёк на челне,[198]
И вот уж он в Балхе, на той стороне.
Едва до вождя Сиавуша дошла
4680 Нежданная весть о прибытьи посла,
Ростема призвал Сиавуш, и одни
Оставшись, ту весть обсудили они.
И вот Герсивез именитый вошёл.
Дорога открыта, подходит посол
К престолу. Сын шаха иранского встал,
Являя учтивость, его обласкал.
Пал ниц Герсивез, лобызает он прах —
Его обуяли смущенье и страх.
У трона его Сиавуш усадил,
4690 Приветствовал, об Афрасьябе спросил.[199]
Дивит ослеплённого богатыря
Величье того молодого царя.
Внимает Ростем обращенью посла:
«Лишь весть о тебе к Афрасьябу пришла,
Мне мчаться велел он, не медля в пути,
Дары от него венценосцу везти».
Тут знак подает Герсивез-исполин,
И вот уж дары пред главою дружин.
До двери дворца от ворот городских —
4700 Рабов вереницы, коней дорогих,
В коронах рабы, в кушаках золотых,[200]
Рабыни в запястьях, в серьгах золотых,
Динары, престолы, венцы без числа.
Их мысль бы измерить и счесть не могла.
Глядит на посланца, лицом прояснись,
И внемлет ему благосклоннее князь.
Ответил Могучий: «Семь дней проведём
В весельи, а там и решенье найдём.
Обдумаем просьбу царя, на совет
4710 Мужей созовем и составим ответ».
Склонясь до земли, лобызая престол,
Хвалой отвечал хитроумный посол.
Готовят высокому гостю покой,
Украшенный золототканной парчой,
И слуг посылают к нему. Между тем
Вдвоем с Сиавушем остался Ростем.
Раздумывать стали над речью посла:
Предвестие блага она или зла?
Сомненье закралось Могучему в грудь:
4720 Зачем столь поспешно свершил этот путь
Туранец? И вот средь ночной темноты[201]
Расставлены всюду дозорных посты.
Ростему затем Сиавуш говорит:
«Верь, будет их умысел нами раскрыт.
И если коварством туранец ведом,
От этой отравы мы средство найдём.
Сто знатных туранцев из царской родни
В письме перечисли: пусть будут они
Отправлены к нам, как надёжный залог.
4730 Избавится сердце тогда от тревог.
Поймём, не притворно ли к миру он звал,
За мирной завесой не скрыт ли кимвал?
Залогом таким успокоив сердца,
Мы верного к шаху направим гонца.
Владыка, услышав подобную весть,
Быть может, забудет кровавую месть».
Ростем отвечал: «Твой разумен приказ,
Без этого мир невозможен для нас».
вернуться
189
4528 В оригинале просто «мобед», вместо «мобед над мобедами» (мобедан мобед), но вполне естественно предположить, что от имени всех говорил некто, имеющий на это право по своему положению.
вернуться
190
4550 В переводе пропущен следующий за данным стихом бейт оригинала:
вернуться
191
4575—4578 Точно по оригиналу Вуллерса:
но о каком делении мира именно Менучехром идет речь? — В томе I повествовалось лишь о разделе мира между сыновьями Феридуна (см. стр. 99—100 и прим. 2899—2900 в томе I). Таким образом, бейт в оригинале непонятен и даже предположение о случайной замене имен Феридуна на Менучехра не устраняет сомнений, так как «удел» Иреджа (и самого Феридуна) — Иран может быть и был меньше по территории, но, бесспорно, был лучшей долей в разделе, что и послужило поводом к раздорам и братоубийству.
вернуться
194
4636 Булаты из Хинда — т. е. из Индии; они славились на всем Востоке, как и йеменские клинки, румийские шлемы и т. п.
вернуться
197
4670 В подлиннике:
вернуться
198
4677 В оригинале говорится не о переправе через Джейхун, а о движении по реке на судне в течение дня (разумеется на левый берег в направлении Балха).
вернуться
199
4690 В оригинале:
вернуться
201
4721—4722 В оригинале отсутствует образ «ночной темноты», а дана просто оговорка, что «сделали всё как было надо», т. е. «приняты были все меры предосторожности».