Как и великий князь, царь вчитывался в памятки канониров, удивленно поднимал брови, холодная улыбка пробегала по его лицу.
Остановившись в конце дека, заложив руки за спину и вглядываясь в длинные, на оба борта, уходящие далеко к носу ряды пушек, вдруг весело проговорил, обернувшись к свите:
— А ведь этот корабль порядком отделает своего противника, кто бы он ни был!
Казалось бы, это вершина желаемого, однако на поприще командира образцового парусного корабля Корнилов не забывает своей давней увлеченности новым для флота явлением — пароходами.
Три года назад, став командиром 38 экипажа, он получил в подчинение экипаж парохода «Бессарабии*. Его воззрением на применение военных парохо-дон, замены ими парусников все больше склоняется и игобходимости и быстрейшей замене первых. Он находит единомышленника Лазарева, который ратует за о проходы.
Но по этому поводу не раз у него происходили рез-| нс полемики с Нахимовым, который не мог терпеть • черных, коптящих небо» пароходов.
Занимаясь подбором книг для библиотеки, Корниши обращает внимание на те, в которых пишут о паро-41 »дах, выписывает литературу «о имеемых в России инодах и фабриках», знакомит своих офицеров с устройством парового двигателя. Говорит о заветном.
— Если бы Севастопольское адмиралтейство подарило бы нам модель пароходной машины! Как бы это било полезно!
Провожая императора в Николаев, Лазарев напомнил о своем заветном:
— Ваше величество, флот наш беден пароходами. Крайняя нужда построить нам военные суда в четыреста сил. На Балтике, я знаю, имеется пароходов более нас.
— Ты про «Камчатку» вспоминаешь? — слегка нахмурился царь.
— «Камчатка», ваше величество, судно красивое, но весьма дорогая игрушка. Мое мнение, американцы с нас деньги взяли лишние.
Глаза императора сверкнули холодным блеском.
— Нынче казна пуста, не к спеху...
Эту рубленую, черствую фразу царя слышал и Корнилов и, когда царь уехал, первым заговорил о насущном:
— Будто для своей пользы выпрашиваем, ваше превосходительство, а не для нужд флота.
Зимой 1845 года во время отпуска в Петербурге Корнилов осмотрел пароходы Балтийского флота, в том числе и пароходо-фрегат «Камчатку», считавшийся одним из новейших пароходовых судов того времени.
В 1846 году Корнилов особенно усиленно занимается изучением механики и проблем, относящихся к паровым двигателям.
— Я принялся за пароходство, и особенно за винт, — писал он Лазареву в июне 1846 года и просил выслать литературу о паровых машинах.
После долгих мытарств Лазарев заказал в Англии военный пароход за счет средств флота. Тут же он назначил «наблюдать за выполнением сего заказа со всеми новейшими усовершенствованиями, как в меха низме, так и в корпусе, вооружении и снабжении парохода, капитана 1-го ранга Корнилова. Я уверен, что офицер этот по образованию своему и любознательности вполне оправдает настоящее назначению и, сверх того, он с особой пользой может заниматься собранием самых подробных и обстоятельных сведений о нововведениях в английских адмиралтействах и на военных судах».
Не прошло и месяца после прибытия в Лондон, а Корнилов уже выбрал среди многочисленных подрядчиков фирму для постройки судна. Теперь надлежало внести изменения в конструкцию, подобрать для судна подходящую машину.
Особое внимание Корнилов уделил предназначению парохода: «Всегда выгоднее военное судно готовить для сильнейшей артиллерии, чем для слабейшей». Упомянул он в рапорте Лазареву и об изъянах в конструкциях. «Несмотря на то что некоторые из английских военных пароходов одного ранга с нашим имеют порты в верхнем деке, я не полагаю прорезать их, ибо, сколько мне известно, ни один из пароходов этих не только не имеет в деке артиллерии, но и не может поставить ее; порта же иметь для виду или для воздуха считаю неблагоразумным, ибо во всяком случае они ослабляют связи судна». Решил Корнилов поставить на пароходе три мачты, а не две. Учитывая
г
h i miuiTft, что иногда при попутном ветре выгоднее ис-1 жип.зовать парус, экономить дорогостоящий уголь. *Нчгода для трехмачтового вооружения для большо-'> поенного парохода, которому иногда придется держаться при флоте, под одними парусами, заставили •<> пя войти в подробное рассмотрение этого вопроса. Но пароходе «Медея» оставлены три мачты и это нисколько не мешает действию ее кормового орудия. Ни случай, что, ваше превосходительство, мою мысль вооружить заказываемый пароход-фрегат тремя мачтами, предлагаю чертежи вооружения и парусов, составленный Дигборном.. Кажется, тут ничто не мешает пароходу быть боевым судном».
Ответ из Николаева пришел через месяц. Лазарев v I нордил все чертежи и принял все предложения Корнилова, написав на полях его рапорта резолюцию:
• < оиершенно согласен, как на весьма умное и полезное улучшение».
Не ограничиваясь своими заданиями, Корнилов мботится о будущем пароходного флота, подготовке члм пароходов экипажей. «Стоит только подумать
• I возможности разрыва с Англией, и тогда придется ним наш пароходный флот за недостатком механиков вмести в гавань и разоружить», — сообщает он Лазареву и просит срочно назначить командира на стройнится пароход «Владимир».
В конце марта 1848 года «Владимир» сошел со стапелей, заколыхался на волнах Темзы, вскоре приехал и первый командир Аркас. В августе—сентябре про-тли первые ходовые испытания. Результаты испытаний были вполне успешны: машина действовала безотказно, корабль имел скорость в 11 узлов и прекрасно слушался руля.
В конце сентября «Владимир» покинул Англию и в начале ноября стал на якорь в Севастополе.
Вскоре после возвращения на родину Корнилов пыл произведен в контр-адмиралы.
Зимой 1848/49 г. произошли непредвиденные перемены на ответственных флотских должностях в Ни колаеве и Севастополе. Из-за тяжелой болезни подал рапорт об увольнении с поста командира Севастополь ского порта вице-адмирал Авинов, а на его место был переведен начальник штаба флота вице-адмирал Хрущев.
Еще до присвоения Корнилову звания контр-адмирала, Лазарев ходатайствует о назначении его своим преемником, начальником штаба флота. «Контр-адмиралов у нас много, — сообщает он Меншикову, — но легко ли избрать такого, который соединил бы в себе и познание морского дела, и просвещение настоящего времени, которому без опасения можно было бы в критических обстоятельствах доверить и честь флага, и честь нации?»
Лазарев прозорливо предвидит испытания военной силой для России в недалеком будущем...
Ответ пришел через четыре месяца. Корнилову разрешили лишь временно исполнять должность, а назначение состоялось через полтора года.
Окунувшись в первые дни в канцелярскую заводь, Корнилов ужаснулся. «Входящих» и «исходящих» бумаг за прошлый год через канцелярию «прошелестело» семьдесят тысяч!
Лазарев посмеивался:
— Бумажная канитель увеличилась за мое время вдвое, а толку в делопроизводстве не прибавилось. Все вконец запутывают столичные борзописцы.
Корнилов никогда не жаловался на усталость от работы, но тут не выдержал:
— От бумаг, ваше превосходительство, голова идет кругом, а путаница неимоверная. Дозвольте мне заняться делом на практике. Бумага потерпит. Мне ка* жется, больше пользы от моего присутствия на кораблях. Смотреть за порядком в арсеналах, экипажах, госпиталях. Думается, отчеты оттуда наполовину вранье.
Командир флота был согласен, но при одном условии.
I км1 наши ответы Меншикову должны пересы-».си без задержки. Приучите свою канцелярию ■ггупльности. Главный штаб задержек не терпит. )|пм без инспекции никак не обойтись. Начинайте Николаева, потом вместе пойдем в Одессу, Севасто-Ц0Л1.. Новороссию.