Ворота оказались незаперты. Зайдя внутрь, милиционеры увидели двух характерного вида работяг, суетящихся в углу с куском брезента. Вошедших они не заметили.
Убедившись, что больше в гараже никого нет, Кулинич ткнул одного из работяг в спину черенком перочинного ножа — этот инструмент всегда хранился у него в кобуре — и негромко сказал:
— Руки вверх, мы из милиции. Стреляю без предупреждения!
Замполит, проявив совершенно неожиданную сноровку, надел на второго злодея наручники, порвав при этом Кулиничу задний карман брюк.
— Сдаемся, не стреляйте! — заголосил один из работяг. — Это не мы украли! И вообще мы их первый раз видим!
— Вот и отлично, — миролюбиво согласился Кулинич, заглядывая под брезент. — Сейчас пройдем в отделение, там все напишем, а потом суд решит. Вперед, голуби!
Другому голубю связали руки ремнем Незлобина, и опер повел задержанных в отделение, цепко придерживая их за плечи. Замполит столь же цепко придерживал свои брюки. Величавое шествие, однако, прервалось совершенно неожиданно. Когда вышли за ворота, в конце проезда показались две яркие фары — автомобиль приближался на полной скорости. Кулинич машинально оглянулся — сзади тоже накатывала машина. Дело принимало серьезный оборот: слева возвышался забор автобазы, а справа свободу маневра ограничивало здание с раскисшим газоном перед окнами, в котором уже увяз Незлобин, запутавшись в некоторых предметах своего туалета.
Кулиничу не хотелось лезть в болото. Кроме того, голуби не слишком напоминали мафиози, а за ветровым стеклом одного из налетающих автомобилей опер разглядел мигалку. Поэтому он лишь развернул плененных голубей, прикрывшись ими с обеих сторон, и стал ожидать развития событий.
Из подъехавшего "Москвича" выскочил почти квадратный человек в кожаной куртке. Квадратным он казался не из-за широких плеч, а, скорее, из-за маленького роста. Он сразу же направил на Кулинича пистолет и прокричал:
— Граждане расхитители, вы окружены! Бросайте оружие, суд учтет ваше содействие следствию!
Некто, сидевший с другой стороны "Москвича", сделал попытку претворить эту угрозу в жизнь, но дверца с его стороны не желала открываться. Видно было, как машина, поскрипывая, раскачивается из-за его усилий. Из остановившегося с другой стороны ослепительного "Мерседеса" одновременно вышли двое в форме ГАИ и по колено завязли в газоне. Один из гаишников, увязший сзади, вскинул автомат и передернул затвор.
— Не надо! — в один голос вскрикнули его напарник и Незлобин.
Кулиничу надоел цирк на дрожках. Он резко пригнул задержанных к земле и двумя пальцами достал ксиву.
— Двести шестое отделение милиции, старший оперуполномоченный Кулинич! Произвожу доставление задержанных.
— Фигово доставляешь! — рассмотрев ксиву, заметил кожаный, — вон у тебя один уже сбежал.
Шедший первым гаишник тем временем выкопался из газона и пытался крутить руки Незлобину, который старательно загораживался от него удостоверением. Кулинич сделал вид, что ничего не замечает.
Лихие налетчики на древнем "Москвиче" оказались сотрудниками "транспортного" отдела УБХСС. Для содейсвия им выделили экипаж автоинспекции. Старший из городских оперов убрал оружие и взялся за задержанного работягу:
— Где товар?
Тот мычал нечто нечленораздельное.
— На базе, в первом боксе, — ответил за него Кулинич.
Маленький торопливо покатился по направлению к гаражам. С расстояния он очень напоминал колобка, поблескивая лысиной в свете фар.
— Да, кстати, а что там было под брезентом, — спохватился Незлобин.
— Крокодил.
Замполит надулся:
— Ты не выеживайся! Я с тобой серьезно разговариваю.
— Я тоже серьезно. Там были пачки журнала "Крокодил".
Вернулся сияющий колобок и распорядился сегодняшнюю операцию считать удачной. Оказывается, они накрыли крупную партию "левого" тиража журнала. По поводу же упущенного грузовика Кулинич беспокоился напрасно: его надежно вела "семерка"[11].
В отделение не поехали. Опираясь на народную мудрость "Что не видно глазу, не огорчает желудка", бэхаэсники стали составлять бумаги на месте.
Пока другой сотрудник занимался составлением документов, Солодков, кругленький опер разговорился с Кулиничем.
Поведав о существе операции, пожаловавшись на бессонную ночь и на жуткий автотранспорт (выделили гаишный "Мерседес" и к нему будто в нагрузку "Москвич"-развалюху с хлопающими на ходу крыльями), Солодков сообщил недавнюю узковедомственную сенсацию.