Когда после многих и долгих мытарств генератор наконец заработал в нужном режиме, мы пришли в неописуемый восторг. Решили кроме запланированных Абрамом Федоровичем измерений характеристик самой установки, произвести дополнительные наблюдения за воздействием мощного электронного пучка на разные вещества.
Опыта работы с проникающими излучениями ни у меня, ни у моих товарищей не было. Но мы смело, не соблюдая никакой осторожности, входили в лабораторию, где работал генератор, и вводили в электронный пучок объекты исследования. Для науки результаты оказались новыми, а для исследователей печальными: они пострадали от ожогов.
Наибольший ожог получил я после того, как без предохранения подержал в пучке кусок каменной соли. Соль окрасилась быстро, а биологическое действие электронного пучка начало проявляться только спустя несколько дней в Москве, куда я с группой ленинградцев прибыл по дороге в очередную экспедицию на Эльбрус. Об этой экспедиции я расскажу позднее, сейчас лишь упомяну, как там обнаружились результаты моей беспечности.
У меня на правой руке началось покраснение. Обожженное место сильно болело. В московском Рентгеновском институте определили сильный ожог руки электронами. Сказали, что болезнь только еще развивается, нужно Ожидать худшего, и мне следует остаться в Москве, чтобы приступить к лечению.
Но я не в меру расхрабрился и поехал на свой риск дальше. Через три дня в Нальчике мне сделали перевязку: рука сильно опухла. Я решил, что теперь пора начаться улучшению, а кроме того, в составе экспедиции есть врачи, и отправился дальше к Эльбрусу.
В лагере, который находился на высоте 2500 метров, беспокоить товарищей мне не хотелось, и я скрывал, что руке становится все хуже. Однако экспедиционные жилищные условия были необычными: спать приходилось в мешке при температуре минус 20°С. Если я прятал руку в мешок, то малейшее прикосновение к ткани вызывало страшную боль, а если высовывал из мешка, рука начинала замерзать. Наши врачи старались мне помочь, но безрезультатно. Уже потом они рассказывали, что пришли к решению срочно ампутировать кисть, так как поражение стало распространяться выше (видимо, они думали, что у меня началась гангрена).
Спасла мне руку счастливая случайность. Вблизи нашего лагеря разбила палатку группа летчиков, проходивших тренировку в длительном пребывании на большой высоте. С ними был старый доктор Калиновский, к которому наши врачи обратились аа сбветом. Калиновский быстро разобрался в моем печальном положении (в рентгеновских ожогах он был сведущ). И руку мне вылечил, применив так называемый метод застойной гиперемии. Он по нескольку раз в день перетягивал мне руку жгутом, нарушая на какое-то время отток крови, и на третий день мне стало лучше. За это я ему всю жизнь благодарен. Так окончилась беда, которая произошла от собственного моего легкомыслия.
Работая над генератором, мы в предвоенные годы успели сконструировать и внедрить в промышленность высоковольтные элегазовые устройства. Это была серия компактных высоковольтных конденсаторов на большие переменные и постоянные емкости. Только на одном заводе, изготовляющем радиопередающие устройства, внедрение элегазовых конденсаторов принесло миллионы рублей экономии.
Я предложил использовать наши высоковольтные конденсаторы и для мощных высокочастотных закалочных агрегатов на машиностроительных заводах. После первых опытов в Ленинграда Наркомат тяжелой промышленности решил внедрить такие конденсаторы на всех своих предприятиях, потому что их применение произвело переворот в самой технике обработки поверхности крупных деталей.
Потом вместе с сотрудниками завода «Севкабель» мы разработали высоковольтный кабель и коаксиальный фидер с применением высокого давления (в качестве диэлектрика снова был использован элегаз). Далее сконструировали трансформатор с газовым наполнителем, высоковольтный выключатель и многое другое. О работах с высоковольтными устройствами мы опубликовали несколько статей в физических журналах.
В те годы из-за дел, связанных с созданием электростатического генератора, я часто посещал разные — заводы в Москве и Ленинграде. Присматривался к производству и попутно вносил свои рационализаторские предложения. Например, мне пришла мысль сделать автоматический самоустанавливающийся съемник для штамповальных станков. Предложил я и новый привод для эскалатора метро, которые изготовляли на заводе «Красный металлист». На этот привод я получил авторское свидетельство.