Охотников ехать в экспедицию оказалось множество. Перспектива провести несколько месяцев в горах Кавказа и выполнять там новые работы, какие неосуществимы в наших институтских лабораториях, очень соблазнительна. Тем более, что и трудности жизни на больших высотах мы себе не очень ясно представляли. Потом пришлось убедиться, что трудности эти действительно велики и справиться с ними не каждому под силу. Атмосферное давление на вершине Эльбруса составляет лишь половину нормального, что уже само по себе тяжело действует на организм — ему не хватает кислорода А к кислородному голоданию прибавляются еще резкий холод и ураганные ветры, которые постоянно дуют на вершине горы и от которых там нет естественной защиты.
Отбор участников проводился строго. Тем, кто бый намечен для поездки, пришлось пройти специальную медицинскую комиссию. Она работала в помещении Дома ученых на Дворцовой набережной: Врачи внимательно, придирчиво обследовали каждого, расспрашивали о том, какие болезни перенес. Некоторые товарищи старались скрыть свои прежние хвори. «Мало ли что было? Болел, да выздоровел. Чего об этом говорить?» Но обмануть врачей было непросто. И многие, даже прошедшие как будто все обследования, «проваливались» на последнем испытании.
А было это так. Комиссия работала на четвертом этаже, и вот претенденту на участие в экспедиции предлагали быстро сбежать по лестнице в самый низ и так же быстро вернуться наверх. Тут уж, измерив пульс и прослушав сердце, врачи окончательно решали, годится ли товарищ для работы в горах. Для многих эта последняя простая проверка оказывалась, можно сказать, роковой. «С таким сердцем вам ехать нельзя», — непреклонно говорили врачи.
Я прошел комиссию благополучно.
Всю весну 1934 года мы усиленно готовились к экспедиции. Вечерами после работы изготовляли и налаживали аппаратуру, проводили контрольные измерения, добывали горное оборудование и всякие материалы, нужные в экспедиции. Работать нам предстояло долго, и мы понимали, что на месте практически ничего не достанем. Надо было тренироваться, физически готовить себя к горным восхождениям и к жизни в суровых условиях высокогорного климата. А у меня, студента, начиналась еще экзаменационная сессия. В общем, забот хватало, ни минуты свободной. Но у всех, кому следовало ехать, настроение было приподнятое, даже какое-то праздничное, и потому работалось легко.
В середине июня наконец отправились в путь.
На Московском вокзале сели в вагоны. Пассажиры с некоторым удивлением смотрели на нас. Одеты мы были не по-курортному, все в лыжных куртках, штурмовках. Парадных костюмов, белых рубашек и галстуков с собой, разумеется, не брали — на ледяных вершинах Эльбруса они понадобиться не могли. Но вещей у нас набралось достаточно, и рюкзаки распухли до предела. Большинство же наших попутчиков были отпускниками— ведь поезд шел на Кавказ…
Доехали до Нальчика. От него до Эльбруса предстояло еще добираться 130 километров. Своего транспорта у нас в первой экспедиции не было. С трудом раздобыли через местные организации два полуторатонных грузовичка. А везти следовало и аппаратуру, и личные вещи, и полное хозяйство, включая кастрюли, тарелки, кружки и продовольствие — муку, крупу…
На грузовиках доехали до подножия Эльбруса и высадились в лесу близ Терскола. Разгружались под проливным дождем, быстро развернули и установили палатки. Дождь все лил, но теперь мы могли укрыться от него. Первую ночь спали под охраной вооруженных товарищей. Нам сказали, что в лесу, где мы остановились, водятся дикие кабаны, которые могут наведаться на стоянку, полюбопытствовать, что тут происходит. Дежурные бдительно вышагивали вокруг палаток с ружьями наготове, чтобы достойно встретить опасных гостей. Но кабаны нами не интересовались.
Рельеф Эльбруса позволил выбрать несколько площадок для работы на сравнительно небольших расстояниях одна от другой, но на разных высотах. Таких пунктов наметили восемь, начиная с Терскола у подножия горы и кончая седловиной на высоте 5350 метров. На самой вершине постоянного лагеря создавать не предполагалось. Туда были намечены отдельные восхождения. Связисты рассчитывали подняться на вершину с радиопередатчиком, что вскоре и осуществили. До них еще никто не передавал радиограмм с такой высокой точки земного шара. Но долго жить на вершине никто не собирался — слишком трудные там условия.