Даже после приличной дозы спирта рефлексы сработали на удивление четко – следователь отшатнулся, пропустив иглу мимо тела и ударил открытой ладонью девушку в грудь. Она коротко вскрикнула и упала на спину, но тут же по-кошачьему извернулась и рванула в сторону. Сначала на четвереньках, потом с низкого старта в бег.
Терентьев не раздумывая бросился за ней. Однако на бегу незнакомка чувствовала себя гораздо лучше, чем в рукопашной. Она перебежала дорогу, едва не попав под машину, и юркнула в арку проходного двора. Следователь поддал жару.
На него засигналили, взвизгнули тормоза.
– Псих ненормальный! – крикнула через окошко машины молодая водительница. – Ментов на тебя нет!
Влетев во двор, Терентьев понял, что отстал серьезно. Пришлось собрать все силы и надбавить еще. Девушка перепрыгнула через песочницу детского городка, выскочила на другую улицу и, пробежав метров десять, свернула в проулок.
Следователь за ней.
Но не успел он перебежать дорогу, как прямо возле него остановилась черная «Волга» с синей мигалкой на магните..
– Садитесь! – через окно крикнул водитель.
– Давай в проулок! – скомандовал Терентьев, запрыгнув на переднее сиденье. – Вовремя ты!
Завизжала резина на старте и машина снарядом влетела в узкое пространство проулка. Заднее колесо гулко подпрыгнуло на бордюре. Водитель ругнулся, едва не задев крылом мусорные контейнеры, в небо взыилась целая стая откормленных голубей.
– Вот она! – привстал с сиденья следователь.
Девушка бежала изо всех сил, прижав к уху мобильник, но расстояние сокращалось стремительно. Она бросила трубку запазуху и метнулась куда-то вбок, скрывшись из виду.
– Черт… – водитель все же вписался в очередной контейнер.
Мусор из перевернутого бака лавиной догнал машину.
– Стой! – выкрикнул следователь.
«Волгу» занесло юзом и она стала, порыкивая мотором на холостых оборотах.
– Где эта бегунья?! – Терентьев выскочил из машины.
– А хрен ее знает… – водитель виновато пожал плечами. – Чертова мусорка…
Следователь осмотрелся. От неопрятной лужи шла короткая цепочка следов к измазанной мелом двери подвальчика.
– Туда! – радостно закричал Терентьев и всем телом навалился на дверь.
Та отлетела, как от удара пушечного ядра. Но через пыльные стекла подвальчика пробивалось достаточно света, чтобы понять – внутри никого нет. У стены подвальчика обрывалась цепочка мокрых следов.
Водитель вбежал следом.
– По моему я перебрал… – с трудом отдышался Терентьев. – Ты что-нибудь понимаешь? Куда она могла деться?
– Нет, хоть и трезвый. – водитель присел на корточки и потрогал следы. – Вот так дела! То кровь замерзает, то следы у стены кончаются… По-моему мне в отпуск пора.
От толкнул несколько раз кирпичную стену. Но было ясно – она не шевельнется.
– И мне пора… – уныло вздохнул Терентьев. – Надо вызывать экспертов.
Группа приехала только через час – эксперт с помощником. Они, без лишних предисловий, принялись лихо окучивать дверь с помощью порошков, кисточек и ультрафиолетовых ламп.
– «Пальчики» четкие и совсем свежие. – прокомментировал помощник.
– Сфотографируйте. – кивнул Терентьев. – И напишите мне хоть что-нибудь внятное про эти следы.
5.
Инна вышла на балкон и чиркнула зажигалкой. Подкурила. Тревога неясная и от того гнетущая давила не сердце. Инна вздохнула.
От неба на крышу стекала влажная прохлада, наверно ночью опять соберутся тучи. Сигаретный дым остывал и медленно струился вниз, к ароматным листьям лип в палисаднике. Отражения в стеклах отливали цветом остывающего заката – темный обрез домов на фоне светлого неба. Тягучее лето затопило город по самые крыши. Теплое, ароматное, терпкое и пронизанное неиссякающим солнцем, будто прекрасно приготовленное вино. Белое, с золотистым оттенком. И тут же захотелось вина, медленно отпивать из бокала и прислушиваться к густому запаху лип.
Инна присела на корточки и глянула сквозь прутья во двор. Крики резвящейся детворы весело метались между стенами, мальчишки играли в войнушку, отстреливаясь из-за деревьев, а девчонки собрались в кучку и громко выкрикивали считалочку:
Наступает месяц май,
По проспекту шел трамвай,
В нем сидел слепой Бабай.
Кто увидел – убегай!
После этого выкрика они, как стая воробьев, бросились врассыпную, а девчушка с завязанными глазами пробовала поймать их на слух.
Чуть дальше одноногий старик возился с мотором старенького «Запорожца», перехватывая костыль то одной, то другой рукой.
Инна уговаривала себя не бояться, потому что на балконе у Сергея явно ничего не грозит, но страх из моральной категории превратился в физическую. И умиротворенную картину неторопливого летнего вечера портили неприятные спазмы под ложечкой.
Трель дверного звонка заставила вздрогнуть.
Инна швырнула сигарету и на цыпочках прошла в прихожую и посмотрела в глазок.
– Это я! – отозвался из-за двери Сергей.
Она повернула ручку замка и впустила его в прохладу прихожей.
– Наконец-то… – воскликнула Инна.
– Представляешь? Какая-то кутерьма. Только началась съемка, появляется тот Иван, который должен был работать сегодня. Оказывается он ехал с дачи и попал в пробку. Прорвало канализацию, «Москвичи» позастревали в воде, и он никак не мог выбраться из затора. Ну тем лучше. – Сергей хитро улыбнулся и повесил пакет на вешалку. – Зато я тебе кое-что принес.
Инна даже не успела предположить, что лежит в непрозрачном пакете, когда Сергей достал за горлышко зеленоватую бутылку вина.
– Белое, сухое. – прочел он на этикетке..
– С золотистым оттенком. – добавила она и посмотрела Сергею в глаза.
– Точно. – он разулся и отнес бутылку на кухню. – «Крымский эдельвейс». Хочешь?
– Ты не поверишь, но перед твоим приходом я стояла на балконе и думала, что лето похоже на белое сухое вино. И что я устала от страха и хочу випить.
Сергей поднял крышку сковороды и втянул носом ароматный пар.
– У тебя руки золотые. – Он выдвинул ящик стола и достал штопор. – Пахнет просто замечательно.
Инна села на стул и положила руки в полоску света, падающую из окна.
– Только я гарнир не сготовила. – всполошилась Инна. – Ты не сказал, что можно взять…
– Мелочи. – отмахнулся Сергей, вкручивая штопор в пробку. – Наши далекие предки вообще ели одно мясо и замечательно себя чувствовали.
Он открыл бутылку и достал из буфета посуду.
– Едят же шашлык под вино, почему мы не можем точно так же съесть отбивные?
– Ты необычный… – солнечный луч высветил улыбку Инны. – Никак не перестаю тебе удивляться.
– А надо? – Сергей разлил вино в бокалы и сел за стол. – Удивляться каждому дню, это же нормально. Даже не просто нормально. Замечательно! – Сергей отпил вино и блаженно сощурился. – Замечательно удивляться каждому дню, замечательно находить в каждом дне что-то новое, замечательно, когда можно совершить какой-нибудь подвиг. Сделать что-то особенное. Победить врага, или спасти друга.
– Такие вещи не совершаются каждый день. – покачала головоф Инна.
– Это если не стремиться их совершать.
– Да ну тебя… – Инна не могла понять, шутит Сергей, или говорит серьезно. – Если каждый день побеждать по врагу, то через пару недель ни одного не останется. Слушай, а разве прилично так пить вино? Без тоста, не чокаясь… По-моему так делают алкоголики.
Сергей рассмеялся и поставил бокал.
– А знаешь почему они так делают? Когда пьют нормальные люди, они выполняют что-то вроде ритуала, чтобы придать этому занятию подобие цивилизованности. Они и пьют не столько чтобы напиться, сколько для поддержания определенного настроя в компании. Так легче общаться, вроде как на одной волне. А вот для алкоголиков общение и связанные с ним ритуалы уже не имеют значения, они пьют просто ради процесса. Потому и опускают ненужную часть.