Я посмотрел на парнишку, идущего рядом, и улыбнулся. Он был взволнован и все время облизывал губы. Проходя мимо зеркала, которое висело на площадке второго этажа, я взял со столика новую гигиеническую помаду. И протянул мальчишке. Он остановился и непонимающе посмотрел на меня.
- Привыкай, завтра нас ждет поход по магазинам, ты должен выглядеть соответствующе стилю группы. И со внешностью тоже будем работать.
Он кивнул и попытался спрятать помаду в карман.
– Намажь губы.
Шел округлил глаза и несмело подошел к зеркалу. Я следил за каждым его жестом. Аккуратно разорвав упаковку, он открутил колпачок и поднес прозрачную помаду к розовым губам. Я застыл. Как змея перед флейтой факира. Наши глаза встретились в зеркале и Шел вздохнул, совсем тихо, но я стоял близко и услышал. Он провел помадой по губам, не разрывая зрительный контакт.
- Ты носишь линзы? – заканчивая меня гипнотизировать, неловко спросил он. Я очнулся.
- Нет. Полная гетерохромия радужек.
Он улыбнулся.
- Уникальное явление. – Шепотом проговорил он. Я улыбнулся и кивнул.
- Пойдем, комната небольшая и, честно сказать, мы ее не использовали уже давно, раньше хранили там разные ненужные мелочи…
- Какие? – заинтересованно.
- Сломанные палочки и оборванные струны… шучу.
Мы как раз прошли по коридору до конца, я открыл дверь напротив своей. Как символично.
Занавески были опущены, в комнате был полумрак, я нашарил выключатель и нажал. Яркая лампа дневного света озарила пространство. Шел охнул. Да. В комнате были кровать и шкаф, письменный стол с компьютером, и в углу стоял синтезатор.
- Нужно будет сказать Бету, он потом уберет его. Вообще комната не жилая, так что теперь она твоя.
Обои были нежно-лилового цвета, уж не знаю, кому из нас пришла эта идея. На полу лежал на два тона темнее ковер, и белье на постели было сиреневым. А покрывало черным. Вообще создавалось впечатление будуара. – Можешь сделать с ней все что хочешь, расцветка не очень подходит для парня… - зачем-то сказал я. Шел повернулся ко мне и вдруг обнял.
- Спасибо. Я не ожидал.
- Ну, что ты, я же не мог постелить тебе на диване в студии… Это место занимает Кот. – Он фыркнул и поднял на меня свои черные глаза, сейчас, под дневным светом или оттого что он так близко, я увидел в них чуть золотистые искорки, как и в волосах. Красивый мальчик. Он отстранился. И немного несмело подошел к столу, провел по слегка пыльной поверхности. – Потом попросишь парней, они помогут убраться.
- Нет, я сам смогу. – Немного хрипло.
- Могу я задать тебе вопрос? – осторожно начал я. Он немного напрягся, но кивнул. Я облокотился на стену рядом с дверью. – Марс сказал, что тебя усыновили…
- Андре не знает, и я бы не хотел, чтобы узнал.
Его спина была слишком ровной, я оттолкнулся от стены и мягко повернул его лицом к себе. Он был грустный.
- Они вернули тебя в приют?
Он качнул головой.
- Не совсем. Мадам и мсье Стюарт усыновили меня, когда мне исполнилось двенадцать. Сначала это было похоже на сказку. Каждый ребенок в приюте мечтает о родителях. Каждый. – Он покачал головой и попытался отвернуться, я не дал. Приподнял его лицо за подбородок и четко проговорил:
- Что произошло, и почему ты оказался в другом приюте?
- Я не хочу отвечать на первый вопрос, а в другом приюте я оказался, потому что попросил об этом служащего в отделе по опеке. Она не сопротивлялась, им все равно, куда нас пихать. – Я чувствовал, как он напряжен, только не знал: это от разговора или от моей близости.
- Значит, Марс уверен, что ты живешь в семье, а ты голодаешь в приюте.
Он дернулся.
– Я заметил, что он не просто относится к тебе как к товарищу по одному дому, а ближе. Зачем обманывать его? И, он мог бы помочь…
- Нет. Я сам могу позаботиться о себе. Я благодарен тебе, что ты предложил мне место в группе, я отработаю…
- Шел, я уже говорил, что мне важно как ты играешь, и что об отработке чего-либо речи не идет. И еще, я понимаю твою гордость и желание самостоятельности…
- Нет. – Снова немного нервно и отходя от меня на шаг, я отпустил его. – Дело не в этом. Ты же ничего не знаешь обо мне… Я… у меня есть немного денег, и я сам… в общем… - он заметался, я видел, что мальчишка снова готов разреветься. Я нахмурился и поймал его за запястье. Притянул к себе.
- Тихо, успокойся. Ты зарабатываешь?
Он судорожно покачал головой.
- Я играю на улице. – Немного печально. А я вдруг понял.
- Попрошайничество. – Он вскинул голову и со злобой посмотрел на меня.
- Ты думаешь это легко? Легко для меня? Я почти год собирался с силами, чтобы сделать это, потому что кушать хотелось до одури! – зло процедил он.
- Крыша? – серьезно спросил я, а он дернулся и застыл. Он думает, если я обеспеченный, то совершенно ничего не знаю о том, что творится на улице. Глупый. – Ты все время забываешь, с кем говоришь. Я, уже почти восемь с половиной лет, общаюсь с такими как ты и знаю очень многое, даже то, что совершенно не красит директоров приютов.
- На улице не так просто выжить с таким лицом как у меня. – Глухо произнес он, я хмыкнул.
- Платишь «крыше» телом?
- Не всегда. – Сжав челюсть, прошептал он. Сейчас передо мной стоял не просто семнадцатилетний мальчишка, а абсолютно взрослый человек. Старше Марса. Умнее Бета. И несчастней котенка в дождливую погоду.