Если уж судьба решила кинуть меня в эту мясорубку — значит, так нужно.
Назад дороги нет. Только вперёд. До самого конца.
Я усмехнулся, поправил в руке острый камень и шагнул в туннель.
Вы убиты слизнем (уровень 0).
Возврат на стартовую локацию.
Попыток: 3 из 10.
— Сука, сука, сука… — я снова сидел на холодном полу, тяжело дыша, стучал кулаками по шершавому камню, оставляя на нем кровавые пятна. Здоровье уже просело на десять единиц, руки были в ссадинах и крови, но мне было плевать. Раз за разом я шёл в этот проклятый туннель, и раз за разом меня убивали. Твари. Жестоко. Без предупреждения, без шансов. Как бы я ни изгалялся, как бы ни пытался найти обходной путь — итог один: смерть. Мгновенная. То от когтей, то от укусов, то от коротких мечей или костяных клинков. И вот теперь меня поглотил какой-то склизкий червеподобный слизень. Просто упал сверху и растворил меня в себе.
Я даже не успел почувствовать боль — система, а я решил звать её именно так, сработала вовремя и выкинула меня обратно в эту лужу, как и раньше. Без предупреждения, без эмоций. Видимо, у неё был какой-то лимит на страдания. Дескать, рано тебе ещё корчиться от боли — вот, пройди «испытание», тогда получишь всю полноту страха и ужаса. Наверное, так. Что ж, и на том спасибо. Хотя радости мало — в итоге я смог пройти не больше пятидесяти метров, прежде чем очередная мразь разорвала меня.
Однажды я всё-таки увидел кого-то. Первый — и, пожалуй, единственный раз. Это был гоблин — низкорослый, корявый, с потёртой кожей цвета гнили и массивной дубиной за спиной. Он брёл по туннелю, ворча себе под нос, не особо глядя по сторонам. Я стоял, прижавшись спиной к стене, едва дыша. Один из каменных выступов почти полностью укрыл меня, так что я оказался вне его поля зрения.
Гоблин прошёл мимо, не заметив меня. Даже не обернулся. Только шлёпнул босой ногой по луже и исчез в темноте, продолжая бормотать какую-то ругань.
Я не двигался. Затаился, как зверь в засаде. Ждал. Секунды тянулись вязко, как смола. Минута… может, две. Шаги гоблина постепенно стихли, растворяясь где-то в глубине туннеля. Только тогда я позволил себе выдохнуть. Осторожно, чтобы не вспугнуть даже тишину.
Я сделал шаг — один. Второй.
И тут всё вспыхнуло.
Не удар, не звук. Просто — вспышка. Я даже не понял, откуда. Как будто мир мигнул, и меня не стало.
А в следующий миг я снова сидел в той самой луже. На старте. На том же холодном, влажном камне. Всё по кругу. Опять.
Но я не раскис. Время у меня было — три попытки. А значит, три шанса. А раз есть шанс — надо идти. Не ныть, не плакаться. Просто идти.
Хотя, может, стоит сменить тактику?
До этого я шел напролом. Шаг за шагом, ползком, крадучись, иногда просто бросался вперед, если за выступом был хоть какой-то просвет. Иногда это срабатывало. Иногда — нет. Меня разрывали, пронзали, растворяли. Я воскресал — и снова шел. Слепо. Вперёд. Без плана. Без понимания.
А что если… всё дело в этом?
Что если я просто не видел других вариантов? Что если за пределами моего тупого упорства был путь получше — не в лоб, не через боль, а в обход? Место, где не нужно становиться приманкой. Где можно обойти, выждать, использовать… А я будто бы специально шёл на заклание, как дурак с камнем в руке против штурмовой винтовки.
Нужно подумать. Остановиться. Посмотреть не только под ноги, но и по сторонам. Этот мир — не просто полоса препятствий. Он как шахматная доска. А я пока играю, как пешка, которая решила, что ей по зубам ферзь.
Встав и выбравшись в который раз из ледяной лужи, я не поспешил снова идти вперёд. Рамер и просто стоял, тяжело дыша.
Камень, тот самый острый обломок, что я нашёл при первом заходе, всё ещё был у меня. Он не исчезал после каждой смерти. Всегда возвращался в руку — как будто система оставляла мне хоть что-то. Спасибо, конечно. Маленькое, но важное чудо.
Я сжал его крепче, поправил в ладони и подошёл ближе к арке туннеля. В этот раз — медленно. Без безумного рывка. Без суеты.
Осмотрелся.
Ничего. Камень, камень, камень. Всё как всегда. Влажные стены, следы эрозии, вкрапления чего-то тёмного на потолке. Выступы, похожие на сломанные зубы. Всё это я уже видел. И всё же… теперь я всматривался иначе.
Что мне это говорило?
Ни о чём. Или обо всём сразу.
Идти можно только вперёд. Назад — лужа. В стороны — глухая скала. Вверх — мокрый свод, с которого капает. Вниз — бесполезно. Осталась только одна дорога. Одна.