Брендан кивнул.
Дальше все было… Спокойно. Спокойно и никак. Суть я не могла уловить. Я вообще будто перестала понимать реальность происходящего. Хотя я будто в нее и не вникала. Я просто взялась за горячую руку Брендана и пошла за ним, смотря лишь на наши сцепленные ладони. Только сейчас я увидела, что моя рука все еще была запачкана грязью и кровью. Я хотела очистить ее, но Брендан лишь сильнее сжал мою ладонь, не отпуская.
Потом я видела несколько огромных машин, которых, как я думала, уже нет. И много людей в темной форме, андабатов, которые посадили нас рядом с другими детьми и принесли теплые пледы, крекеры и чай. Я не хотела есть, но Брендан, накрыв нас обоих, заставил меня это сделать. А откусив кусочек жирного, хрустящего сырного крекера, я уже не смогла остановиться и съела всю свою долю, запив очень сладким чаем с травяным запахом. То же произошло и со сном, я наотрез отказывалась засыпать, но теплые руки Брендана, его голос и мягкое растирание плеч сделали свое: я закрыла глаза на долю секунду и сразу заснула. Когда я открыла их, Брендана уже не было. Ничего уже не было.
Глава 2. Вкус клубничного рожка и неприятностей
Глава 2. Вкус клубничного рожка и неприятностей.
10 лет спустя
Эленор
Как. Же. Меня. Все. Раздражает!
Вся неделя проходила в сумасшествии и хаосе. Утро в Академии начиналось одинаково шумно: девчонки в комнате галдели, как стая голодных чаек, обсуждая кто и сколько взглядов АНДАБАТОВ (Именно так, большими буками, ОЧЕНЬ большими буквами!) смог уловить. От смешения запахов различных духов у меня уже неделю не проходила мигрень, а от витающей в воздухе пудры, которая даже не успевала оседать на поверхностях, постоянно щекотало в носу.
С приходом воинов в наш город, «Женская Академия мадам Деверё» стояла на ушах. Все готовились к пышному празднеству, на котором юных парней должны были посвятить из андабатов-юниоров в андабатов-защитников. А девушек, тех, кому исполнилось 18, в Хранительниц. И угадайте, коме несказанно «повезло» стать совершеннолетней в этом году?
И вот, окруженная всем этим традиционным хаосом, я лежала в кровати, натянув одеяло на макушку, желая спрятаться от малейших проблесков света, звука, косметических средств и вернуться обратно в сон. В нем были я и мои друзья детства. Мы снова отправлялись на поиски цветка папоротника, и снова колокол к пробуждению звонил раньше, чем мы его находили. В последние дни это сновидение являлось мне все чаще. И я считала, что это счастливый знак.
— Элеонора, вставай, соня рыжая! Ты все проспишь! — Стелла, а судя по звонкому голосу, это именно она, попыталась стянуть с меня одеяло. Я лишь сильнее дернула его наверх.
— Было бы неплохо. — Пробурчала я в подушку, крепче сжимая веки.
— Вставай немедленно!
— Отстань, Стелла-Сатанелла!
— Но сегодня последняя пятница месяца!
Доля секунды потребовалась моему сонному сознанию, чтобы до меня дошел смысл ее слов. Я рывком встала на кровати.
— Сегодня? Уже?
Стелла просияла: как всегда идеальная, даже с утра, с аккуратной прической и выглаженной одеждой. Она стала моей лучшей подругой, когда, 10 лет назад, нас обеих отправили сюда.
— Да-да. — И тут же, наклонившись ко мне, она заговорчески прошептала: — Я прикрою тебя на свидании с твоим японцем.
Я закатила глаза и, потянувшись, громко и со вкусом зевнула:
— Сколько можно повторять, что встречи, во время которых двое людей, пусть и противоположного пола, пытаются искромсать друг друга мечами, свиданиями не называют. — Пробубнела я, откидывая одеяло.
Большая часть девчонок уже собралась: с заплетенными волосами и накрахмаленными воротниками платьев они толпились в комнате, бесконечно поправляя друг друга. Я подошла к зеркалу, которое мы делили со Стеллой и Джулией, и плюхнулась на пуф. Поймав в отражении жалобный взгляд Стеллы, я уныло кивнула.
— Только быстро и просто, ладно?
Та счастливо улыбнулась и, подбежав ко мне, схватила со стола расческу.
— Как я люблю твои волосы. — Промурчала она, ловко расчесывая длиннющие спутанные рыжие пряди.
— Ты любишь меня, а волосы — это приятный бонус. — Фыркнула я, облокачиваясь на одну руку, потому что по утрам я просто не в силах держать сонную и тяжелую голову без дополнительной опоры.
— Не вертись. — Стелла быстро заплела две длинные косы и завернула их вокруг головы. — Подай заколки. — Я привычным движением вытянула из верхней полки деревянную узорчатую шкатулку с заколками, принадлежащую Стелле и, открыв ее, протянула необходимые.
Блондинка закрепила прическу и, взяв мое лицо в ладони, посмотрела вместе со мной в зеркало:
— Красавица! Макияж? — С надеждой спросила она.
— Умыться. — Мрачно ответила я, глядя на наши отражения. Сероглазая блондинка с мраморной кожей была похожа на куклу, и вот сейчас она точно как кукла обиженно надула розовые губы. Не думайте, я не злая и не неблагодарная. Но только не по утрам. Стелла получит килограмм своих «люблю-тебя-спасибо» ближе к вечеру, и мы обе это знаем. Поэтому она никогда не обижается на мое ворчание. А причина поджатых губ сейчас: недостаток румян на моих щеках и туши на ресницах. — На балу я разрешу тебе сделать со мной все, что хочешь. Даже разрисовать, как клоунессу. — Смягчила я удар, заставив подругу улыбнуться.
— Ловлю на слове, а теперь переодевайся, иначе мисс Маклафлин заставит тебя пойти в город в ночнушке.
— Боюсь, что меня и заставлять не придется, а скорее отговаривать от такой соблазнительной идеи. — Сказала я, направляясь к шкафу. Наскоро переодевшись в первое выпавшее из него платье, я скрылась в коридоре, направляясь в ванную комнату. Каждое утро, уже 10 лет, шлепая босыми ногами по коридору, я думала о чудовищной несправедливости, что ванна находится так далеко от спален. Добравшись до цели, я быстро почистила зубы и, приведя себя с помощью ледяной воды в менее заспанный вид, собиралась вернуться к остальным девушкам. Поскольку о полотенце я не позаботилась, стряхивать капли воды с лица и рук пришлось на ходу, щедро орошая брызгами красный ковер и периодически появляющиеся бюсты великих людей. Да простит меня Цезарь за утренний душ.
Проходя через холл, заметила знакомую фигуру: наш библиотекарь, он же мой друг, он же красавец-мужчина — Ричард (Вообще-то, мистер Ричард Бэнкс, но не для меня.) стоял у стены и общался с преподавателем истории. Вид у него был весьма скучающий, наверняка историк опять пытался потребовать у библиотеки «незаменимую для образования юных леди книгу». Создавалось впечатление, что наши учителя считают, что Ричард сам пишет все библиотечные издания, так они его молили об их добыче. Заметив меня, библиотекарь отвлекся от собеседника и посмотрел с привычным теплом в добрых глазах. Он был одним из самых близких мне людей в Академии, поэтому я уже прикидывала, не отвлечь ли мистера Ду (Дугласа, историка, ну, вы поняли.), чтобы спасти друга, но у вселенной были другие планы на мой счет.
— Мисс МакАртур, до каких пор вы будете путешествовать по Академии босиком?! — Мисс Маклафлин появилась передо мной, как будто из воздуха или потайного хода, и мрачно оценивала мой внешний вид. В последние дни она была невероятно ворчлива, из-за царящей вокруг атмосферы и витавшего в воздухе напряжения. Наверняка, она также до ужаса боялась, что у девушек снесет крышу, и они сбегут с кем-нибудь из будущих Защитников. Хотя этого ни разу не происходило, ведь никто не хочет быть повешенным, верно? Да и потом, если они не хотели этого, то на кой черт поселяли этих Андабатов на территории пансиона? Странная логика.
— Не более чем до своего выпуска, мэм! — Сделала я чинный книксен и, под смешки остальных учениц, вернулась в комнату. Пусть Рич сам разбирается с историком, это не моя война. Мне же сегодня и так сбегать из этой непреступной крепости.