— Он нас арестует?
— Нет. Вы оба убежите. Порознь. Порознь и останетесь.
— А ради чего?
— Я посылаю вас в подполье. Хочу, чтобы вы помогали найти группу людей, обретающихся в Кембридже. Они называют себя Лигой лишних людей.
— О них недавно писали в газете.
— О них написали и сегодня. Они заявляют, что взрыв самолета — их работа. Очаровательная компания.
— Если кто-то из нас найдет эту группу, нам надо в нее внедриться?
— Да. За вами же гонятся копы.
— Я понял.
— Если одна из подпольных групп не подберет вас в течение часа после потасовки с Гроувером, начинайте спрашивать людей на улице, где вы сможете провести ночь. Если затея с Гроувером удастся, проблем с этим у вас не будет. Побег от копа — пропуск в любую подпольную группу.
— А потом мы должны выйти на «Три эл?»
— Да. Заголовки на первых полосах газет, особенно «Бостон стар», позволят вам затронуть эту тему. Повосхищайтесь героями.
— Нам не терпится влиться в их стройные ряды.
— Вот-вот. В похвалах не скупитесь. Сделайте все, что в ваших силах. Будьте осторожны. Отзванивайте матери каждый день ровно в четыре.
— Да, сэр.
— И помните — душ не принимать.
Коки все смотрел на список пассажиров.
— Нашел что-то интересное? — спросил Флинн.
Зазвонил телефон.
— Алло? — трубку взял Флинн.
— Тринадцатый?
— Да.
— Б. Н. на проводе. Один момент.
Секундная пауза.
— Френк!
Голос Б. Н. Зеро.[7]
— Да, сэр.
— Сможешь встретиться со мной на аэродроме Хэнском? Я прилечу туда через час.
Часы показывали двенадцать тридцать пять.
— Буду там, сэр.
Флинн положил трубку. Не выпуская ее из руки, воскликнул: «Ха!»
— Что-то не так? — спросил Коки.
— Да, — кивнул Флинн. — У меня пустая чашка.
Коки коротко глянул на Флинна и вышел из кабинета с чашкой в руке.
— Элсбет?
— Я добыла оконное стекло. Мне даже не пришлось стоять в очереди. Какая удивительная страна. Всем всего хватает.
— Б. Н.
— О?
— Зеро.
— Собрать тебе чемодан? — без паузы спросила она.
— Думаю, что нет. Я встречаюсь с ним через час. Хотел, чтобы ты знала.
— На случай, что ты исчезнешь.
— Я попросил Рэнди и Тодда выполнить для меня одну работенку.
— Какую?
— Некая Лига лишних людей взяла на себя ответственность за взрыв самолета. Я попросил мальчиков выяснить, кто они и где окопались. На это может уйти несколько дней.
— О, Френни. Так ли необходимо задействовать их?
— Элсбет, возможно, эти люди убили сто восемнадцать человек.
— Да, конечно. Они будут в безопасности?
— Конечно. «Три эл» специализируется исключительно на массовых убийствах.
Глава 7
Гроувер вошел в кабинет с пакетом из коричневой бумаги.
— Где аэродром Хэнском? — спросил Флинн.
— Но дороге номер два.
— Сколько нужно времени, чтобы добраться туда?
— Полчаса. Даже меньше. Я принес нам сандвичи.
— А ты принес сандвич детективу-лейтенанту Уолтеру Конкэннону, отставнику?
— Я забыл. Вам я взял салат с курицей.
Он уже вытаскивал из пакета завернутые в бумагу сандвичи.
— Но главная новость не в этом, — продолжай Гроувер. — Догадайтесь, кто поднялся на борт самолета, застраховав свою жизнь на полмиллиона долларов?
— Пилот?
— Нет.
Гроувер вгрызся зубами в сандвич с ростбифом.
— Значит, мне осталось сто семнадцать догадок, так?
Коки вошел с чашкой чая.
— Достопочтенный Чарлз Флеминг. Судья Флеминг.
— Не может быть.
Коки поставил чашку на полотенце.
— Гроувер принес тебе сандвич, Коки.
Коки взглянул на сандвич, лежащий на столе Флинна, половину другого сандвича во рту Гроувера, хмыкнул.
— Тогда я съем его сам, — Флинн потянулся к сандвичу. — И где проживает достопочтенный?
— Усадьба «Мидоуз». Вуд-Лейн, Кендолл-Грин.
— Звучит неплохо.
— Там живут одни богачи.
— И где этот Кендолл-Грин?
— По дороге номер два.
— Рядом с аэропортом?
— Нет.
— Так с чем, ты говоришь, этот сандвич?
— Салат с курицей.
— Что ж, эта курица долго бегала, прежде чем ее успели изловить, чтобы приготовить сандвич. Мяса она дала мало. А что это за зелененькие катушки?
— Сельдерей.
— Одна из частей салата? Которые сцеплены воедино вот этой белой замазкой.
— Это майонез, инспектор.
— Великое достоинство американской расфасованной еды в степени ее готовности. Она даже пережевана.
— Вам не понравился ваш сандвич? — спросил Гроувер.
— Вокруг этого сандвича стоят три великих детектива, и каждому придется попотеть, чтобы обнаружить в нем куриное мясо.
— Он стоит полтора доллара.
— Твоему отцу следовало бы научить тебя не транжирить деньги. Так кто еще из пассажиров, поднявшихся на борт самолета, вылетающего глубокой ночью рейсом восемьдесят, удосужился застраховать свои последние мгновения?
— Еще один, — Гроувер заглянул в свой блокнот. — Некий Раймонд Гейгер, проживающий в Ньютоне, застраховал себя на пять тысяч долларов.
— Удивляться этому не приходится. Для одного человека пятьсот тысяч долларов все равно что для другого — пять. Однако полмиллиона большие деньги. Предполетную страховку обычно продают автоматы, не так ли? Такие машины, в которые суешь четвертаки?
— Долларовые купюры, — ответил Гроувер.
— Да, конечно. Нынче за четвертак не получишь ничего, кроме двух десятицентовиков и одного пятака.
— Я полагаю, что застраховались и другие пассажиры, инспектор?
— Неужели?
— Не забывайте, что многие из них прилетели в Бостон из Сан-Франциско, Чикаго, Атланты.
— Ага. А застраховаться они могли в аэропорту вылета. Мы это выяснять не будем. Пусть разбираются фибби. Наше участие в расследовании ограничено Бостоном.
— Это действительно одно из тех дел, что подпадают под юрисдикцию ФБР?
— Да.
— Только у них есть необходимые возможности для розыска преступников?
— Да.
— Я хочу сказать, мы должны только помогать им, не проявляя инициативы?
— Да, — в третий раз ответил инспектор Флинн.
Коки стоял над шахматной доской, анализируя позицию.
— Ты слышал о том, что среди пассажиров был Перси Липер, английский боксер, выигравший звание чемпиона мира в среднем весе?
— Фэбээровцы говорили об этом после вашего ухода, инспектор. Вчера вечером состоялся какой-то матч.
— Ты его видел?
— Я был с вами, инспектор.
— Да, конечно. Действительно, составлял мне компанию. А «Три эл», Лига лишних людей, сообщила в редакцию «Бостон стар», что она берет ответственность за взрыв самолета. Такие вот душки.
— Скорее психи, гребаные членососы!
— Ты их знаешь?
— Я знаю таких, как они.
— Они считают, нам подобных на Земле слишком много, и иногда мне кажется, что они недалеки от истины.
Гроувер промолчал.
— Кстати, я хочу, чтобы ровно в пять вечера ты встретил Тодда и Рэнди, когда те выйдут из станции подземки на Гарвард-сквер. Подойди к ним и сделай вид, что пытаешься их арестовать.
— Арестовать? Вы хотите, чтобы я арестовал ваших детей?
— Нет. Я хочу, чтобы ты сделал вид, что пытаешься их арестовать. Я хочу, чтобы все это видели и запомнили, но арестовывать их не надо.
— Инспектор…
— Я посылаю юношей в подполье, Гроувер. Хочу, чтобы они вышли на «Три эл».
— Они же ваши дети, инспектор.
— Конечно. Отличные парни.
— Инспектор, нехорошо использовать в расследовании преступления своих детей.
— Вроде бы ты об этом уже говорил.
— Не просто нехорошо — нельзя. Запрещено инструкцией полицейского управления. Им невозможно обеспечить прикрытие.
— Я уверен, что ты прав, Гроувер. Но, видишь ли, у меня своя система воспитания. Мне еще в ранней юности пришлось многое пережить, и я не вижу ничего плохого, если и они достаточно рано столкнутся с трудностями и научатся их преодолевать. Жизнь — это не только музыка Брамса, и если кто-то из отцов придерживается прямо противоположного мнения, он оказывает своим детям дурную услугу.