— Нам есть о чем поговорить и что вспомнить, не так ли? Зачем нам вмешивать третьего, когда мы двое прекрасно ладим?… Ну, котик, я обиделась, ты не купил мне тот сапфир. Ты жадина… А Орион, нет, он не скупится, как ты… Исправишься?… Тогда лечу! Где мой котик встретит свою пантеру?… Нет, я еще не решила, мне нужно увидеть тебя и убедиться, что ты исправился… На мосту… Через двадцать минут. И учти, опоздаешь, будешь наказан. Серьезно наказан, котик.
И передернув плечами от омерзения, захлопнула телефон и выкинула его в окно.
— Не смотри на меня так! — прошипел Лесси. — Да, я не ангел, возможно сука, возможно, конченная стерва! Плевать мне, что ты думаешь! Да, что ты можешь думать? Чем, прости, Господи. Я не могу подставлять Бройслава, не могу и не хочу, понял?! Я в жизни никого не любила, смеялась над тупицами, что всерьез верили в любовь! А я жила расчетливо и жестко, и научилась выживать! И могу постоять не только за себя, но и за любимого! Аббас — кретин, увидишь, он притащится на мост. Я убью его, и все будут знать — это сделала я, а не Бройслав! А что с меня возьмешь? Ну, баба — дура. В крайнем случае любовница убила любовника, причем тут муж? Он не пострадает, его дела, жизнь. Я не хочу, чтобы из-за меня он все, себя включая, ставил на кон. Неправильно это. Я виновата — я отвечу!
Лесси отвернулся, в окно уставился.
— Приятно было поговорить, — вздохнула, чувствуя себя отвратительно. Я словно предавала себя и Ориона, и в тоже время точно знала — выбора иного нет.
Машина неслась по шоссе то ли в другую, не оскверненную темными пятнами прошлого жизнь, то ли в смерть, пустую и глупую, как мои прожитые годы без Бройслава.
Аббас сжал в руке смолкнувшую трубку и хмуро уставился в окно.
Его манило полететь на мост и встретить Багиру, еще раз увидеть ее лукавые, как у бестии, глаза, сжать тонкую фигурку в своих объятьях. Но злость, что девушка другому отдалась, мешала мечтам. И даже манящие картины ее унижения, расправы над коварной девкой, что Аббас хотел устроить, уже не возбуждали. Лишь мысль о ее смерти успокаивала.
Орион и Багира должны умереть — только после их смерти он найдет покой.
Ван Цинн не убил ее — ребята сделают. Нож не берет — от пули не уедешь.
— Хафиз! — позвал верного слугу. — Возьми людей и езжай на мост. Убей Багиру, отрежь ей голову и пошли Ориону к завтраку.
— Понял, хозяин, — исчез в темноте, оставив Нур-Хайли одного в комнате. Мужчина выглянул в окно — во дворе бродили доберманы, охрана не спала.
Шейх в безопасности.
Я остановила машину за квартал от моста и открыла дверцу. Глянула на небо, где россыпь звезд бродила в темноте, и глубоко вдохнула теплый воздух. Еще от силы полчаса и все закончится.
— Как странно. Года живем, а жизнь решаем за минуты…
Лесси развернул меня за плечо к себе:
— Не ходи.
Его баритон был мягким и приятным:
— Вот ты и спела, птичка, — усмехнулась. — Не беспокойся, я не настолько глупа, чтоб встать как мишень в тире.
— Не ходи, сказал.
— Оставь, пожалуйста.
И понимая, что он не выпустит одну, пойдет со мной, решилась на свой последний подлый жест — ткнула в точки на виске. Мужчина, булькнув, лбом впечатался в бардачок.
— Прости, — пристроила удобнее и вышла из машины.
— Мне не досталась, так никому не доставайся, — прошептал Нур-Хайли, глядя в темноту.
Еле слышный хлопок и снайперская пуля вошла как в масло в лоб шейха. Грузное тело упало, раскинув руки.
Легкая пробежка до темнеющих вдали парапетов и конструкций по тихой набережной, и я была на месте. Вспрыгнула на перила и подтянулась вверх, замерла, вытянувшись на идущем под наклоном креплении. Меня не видно — я же вижу все.
— Бройслав, вставай! — рванул за плечо Энеску Фомин. Тот с удивлением сонно уставился на него, щуря глаза от яркого света. — Лена на мосту у мельницы Иштвана!
Ориона сдуло с постели. Он вылетал из покоев, на ходу натягивая брюки, выхватил джемпер из рук Гарика:
— Как она ушла?! Что она там делает?!
— Лесси ее сопровождает. Она решила убить Аббаса.
Бройслав на ходу развернулся к другу и замер, соображая.
— Еще раз?
— Но она же не знает, что он уже покойник, — пожал плечами Гарик. Бройслав прищурился, оглядев Лейтенанта и Фомина:
— А его люди?
И все трое ринулись вниз, к машинам.
Глава 31
Тихо на мосту и в округе. Венгры рано спать ложатся, в десять вечера уже ни одной шумной компании на улице, прохожих минимум, а тут полночь, понятно, что ни единой души, куда ни глянь.