— Это корни хлопчатника, вываренные в медвежьем жиру! — прошептала Батистина, следя за тем, как Жанно прикрывает первый слой целебного бальзама листьями зверобоя, а сверху накладывает лебяжий жир вперемежку с зелеными стручками, в которых господин Вейль не без труда узнал плоды зрелого кипариса.
Наконец Жанно наложил тугую повязку из белого полотна. Флорис, казалось, уже не дышал. Господин Вейль профессиональным жестом поднес зеркало к посиневшим губам. Поверхность слегка замутилась.
— Завтла мисси быть здоловым! — удовлетворенно произнес Жанно.
Господин Вейль с упреком взглянул на африканца.
— Завтра он умрет, бедняга!
Батистина вздрогнула. В ее локоть вцепилась чья-то рука. Веки раненого приоткрылись, и мутные глаза уставились на нее. Губы у него зашевелились, но из горла вырвалось только какое-то клокотанье. Это длилось одно мгновение. Умирающий закрыл свои зеленые глаза, а рука его безвольно упала на простыню. Он был по-прежнему мертвенно-бледен, но дышал ровнее.
С лестницы донесся крик. Господин Вейль подбежал к двери, чтобы опустить засов. Ужасный грохот оглушил его. Пол под ногами ходил ходуном, с потолка свисали сломанные балки.
— Барчук!
— Майский Цветок!
Казак и китаец вбежали в комнату. «Помощники» врача надели маски и повернулись спиной, делая вид, что укладывают в сумку баночки и горшочки.
— Как он, доктор? Ему лучше?
В комнату стремительно вошел Адриан. Доктор Вейль, предупрежденный Батистиной о злокозненных намерениях графа, посмотрел на него с подозрением.
— Ничего пока не могу сказать, господин граф. Мы сделали все, что могли!
На красивом лице Адриана появилась печальная улыбка.
— Понимаю, сударь… но… дом может рухнуть в любую минуту, нам надо отнести Флориса в погреб!
И Адриан кивнул верным слугам. На подмогу уже спешил Цицерон.
— Будьте осторожны, любой толчок может убить его! — предупредил господин Вейль, опасливо придерживая матрас из конского волоса, на котором понесли вниз раненого.
На «помощников» уже никто не обращал внимания.
Ветер завывал с неистовой силой. Лестница зловеще хрустнула. Кухню успело завалить, но, к счастью, никто не пострадал. В углу гостиной тихо скулили хозяйские рабы.
— Ай, ай, ай! Господь сердиться!
Прибежавший хозяин пинками погнал их к погребу.
— Вот так, осторожно… прошли… теперь поворачиваем! — командовал Адриан.
Судовой врач только покачал головой. Какой актер пропадает в господине графе, можно подумать, будто он и в самом деле жаждет спасти слабоумного братца!
Все укрылись в погребе. Флориса положили в углу, где было безопаснее всего.
Над ними стонал дом. Сорванные с петель двери бились о косяк, чердак ходил ходуном. Груды пыли рухнули на люк погреба — это означало, что соломенную крышу снесло ветром.
— Клянусь святым Георгием, вовремя мы спустились, барин! — воскликнул Федор.
— Клянусь святой Женевьевой, на Новом мосту нам было куда спокойнее! — со слезами промолвил хозяин постоялого двора, прижимая к груди жену.
— Клянусь Эскулапом, ну и вечерок! — вставил господин Вейль.
— Клянусь Красной горой седьмой мудрости, отчего не торопятся с заслуженным утешением почтенные персты Драгоценного Лотоса? — осведомился Ли Кан в минуту краткого затишья.
Адриан прижимал к груди ледяную руку брата, словно надеясь передать умирающему свою жизненную силу. Услышав вопрос китайца, он встрепенулся.
— Ли Кан прав, доктор, где же ваши помощники?
Все стали озираться в темноте.
— Гм… гм… куда же они подевались? — пролепетал господин Вейль, ужаснувшись. — Неужели решили спрятаться на чердаке?
Именно в этот момент к раненому прыгнула какая-то темная фигурка.
— Ай, ай, ай! Дух дьявола! — завопили рабы, показывая черный комок у груди Флориса.
— Гром и молния! ОН ВЕРНУЛСЯ! — взревел Федор, поспешно зажигая факел.
Забавный зверек, одетый в камзол и короткие штаны, приветствовал собравшихся, с поклоном сняв треуголку.
— ЖОРЖ-АЛЬБЕР! — воскликнул Адриан, в изумлении глядя на маленькую обезьянку Флориса.
— Ну да, это я! — казалось, хрюкнул Жорж-Альбер, который понимал все, но не умел это выразить славами.
— ОНА ТОЖЕ БЫЛА ЗДЕСЬ!
В одно мгновение Адриана озарило. Он ринулся из погреба, чтобы найти «помощников» доктора, но Жорж-Альбер удержал его выразительным жестом.
— Что ты говоришь? Ушла? В такую погоду? Господи, она сошла с ума… безумная девчонка… господин Вейль, что все это значит?