"Сто тридцать… токосъем… резервное… … Стрела! Сломанная …". Отдельные вразумительные слова разделялись дикими помехами и субкритическими, не дающими никакой возможности расшифровки, падениями мощности сигнала. После этого связь с машиной была потеряна, а контрольные спутники потеряли ее из поля зрения. Было совершенно ясно, что произошло что-то до крайности нештатное, может даже - катастрофически нештатное, только непонятно - что именно. Приглашенный на консультацию представитель Технической Службы, непосредственно обслуживавший "Утренний Ветер", внес некоторую определенность, сказав, что: "Ежели на этой модели что-то случилось с токоснимающими устройствами, то это полная и окончательная хана, поскольку в таком разе машина ни лететь, ни управляться, ни даже падать толком не может. Вот только никак в толк не возьму, как там можно разом вырубить и основной, и резервный токосъем…". Никто ничего из слов эксперта не понял, но ему на всякий случай поверили. Между тем на борту "Утреннего Ветра" обстановка внешне была весьма далека от аварийной. Поднявшись на любимую свою высоту в тринадцать тысяч метров, пилот поменял курс и отключил двигатель, оставив работать только компенсирующие поверхности. То и другое он мотивировал необходимостью замести следы, причем не вот, а на предварительном обсуждении с будущим пассажиром. Он провел разговор таким образом, что Кускрайд вроде бы как сам выдвинул соответствующие предложения. Точно так же легко было объяснить режим радиомолчания, введенный им с определенного момента. Единственное, что прошло мимо пассажира, это уход в эфир радиосообщения, заботливо смонтированного и записанного накануне. Существовала еще некоторая опасность все- таки ошибиться с навигацией, но появление внизу заранее определенного ориентира уверила его, что маршрут тоже проложен безукоризненно. И тогда, в шестистах километрах от территориальных вод Машшарат, он разблокировал и ласковенько нажал кнопку, на которой желтым огнем горели брусковатые буквы "M/D", заранее приготовившись к волне обжигающего жара. На всякий случай эту тонкую операцию он проделал на критически малой скорости, близь того, что на нормальных машинах называется точкой сваливания. В надлежащий момент, когда отстрелились и улетели щиты, сработала автоматика парашюта, и над ним, сравнительно невысоко над водой расцвел купол. Автоматика сработала также и у любимого шефа и покровителя, только исполняющие устройства в обеих случаях были разными: загодя разблокировав собственный "эм-дэ" парашюта, он оставил от блокировки одну только видимость, а парашютную автоматику - остроумно соединил с инициирующим устройством молекулярного детонатора. Поэтому вместо купола ранец с интенсивностью взрыва изверг волну страшного жара и раскаленный серый прах, а грузное тело Кускрайда, наискось перечеркнув вертикаль, врезалось в волны. Давешний опыт Дубтаха был всецело учтен конструкторами, и он увидел, как на этот раз оба накопителя были бережно опущены в воду на специальных парашютиках. Так что на этот раз он был избавлен также и от излишней пиротехники. Лодка надулась, он включил маячок, взятый им вместо стандартного, и приготовился дожидаться "Воольгер". Тот самый, с которым связался заранее. Скоро, очень скоро послышался ровный вой моторов скоростного катера. Вой приближался. Он не прождал и получаса и мысленно еще раз восхитился постановкой дела в "Шее Рон". Его подняли, потом по его указаниям подобрали оба накопителя, в момент отстрела заблокированные специальным автоматом. Все. Сначала от самолета с двумя пассажирами оставалась на месте катастрофы только яркая лодочка на воде, теперь не осталось и ее. Все. Не было никакого Подкидыша- Людвига-Дьен-Дьенннаха, и теперь нет. Так что можно считать соблюденным закон сохранения вещества и энергии, а значит - и в мире все более- менее в порядке. С парашютом пассажира можно было бы поступить и проще, использовав одну из многочисленных наработок десантуры и каскадеров, но в таком случае вставал вопрос купола, а тратить время еще и на возню с ним у него не позволяли нервы. Лучше вот так - нет ничего. И не было. Совсем. Заугольный мозг его, понятно, продолжал вычислять самые что ни на есть маловероятные хвосты, типа того, что термическая вспышка при распаде самолета непременно же должна быть засечена со спутника, но решил пренебречь: тот самый случай, когда нельзя найти доказательств ни "за", ни "против" той или иной интерпретации весьма мимолетного и невразумительного события. Того, что что-то такое могут найти в океане, он не боялся вовсе. Так что нет меня. И не было. Возникает другая неотложная необходимость, - в новом рождении.