— Мы потеряли свою дочь, но, надеюсь, не навсегда. Но в наших сердцах осталось место и для вас, что бы ни случилось. Наш дом будет вашим домом. Подумайте об этом.
Флер опустила глаза. Полоцкий, еще раз оглядевшись вокруг, вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Я, наверное, пойду. Мне очень жаль, что все так получилось.
Никто либо не хотел, либо не мог в данную минуту говорить, даже попрощаться с ним, и в конце концов он был вынужден уйти в гробовой тишине. Они слышали, как он что-то сказал в коридоре, и звуки его шагов по крыльцу постепенно замерли.
— Я пытался остановить его, — наконец вымолвил Петр. — Я заехал к ним — кто-то же должен был это сделать! — а мадам мне сообщила, куда он поехал и зачем. Просто не повезло — стоило мне приехать на полчаса раньше, я бы застал его дома. Какое чудовищное невезение!
— Ты бы его не остановил, — заметила Роза. У нее был такой спокойный, уравновешенный голос, что Флер удивленно посмотрела на нее. — Он хотел кого-нибудь обидеть, чтобы отомстить за свою душевную боль. Но Сережа прав, он заблуждается во всех своих предположениях. К тому же, купец смотрит на вещи с купеческой точки зрения, другого ему не дано.
— Но как быть с Сергеем? — спросила Флер, еле сдерживая свой гнев, потому что Роза и Петр оказались такими равнодушными к его терзаниям. — Неужели никто не сходит за ним? Он, должно быть… — Она осеклась, не находя нужного слова.
— Вряд ли он нуждается сейчас в ком-нибудь из нас, — проговорила Роза.
— Пусть немного побудет наедине с собой, — сказал Петр. — Мне кажется, он великолепно справился с ситуацией, хотя все равно он будет смущен.
— Смущен?
— А как же иначе? — удивилась Роза.
Флер, вскочив со стула, бросилась из гостиной.
Она долго бродила по дому, стараясь отыскать его, но все было напрасно. Наконец она обратилась к слуге. Как выяснилось, он знал, где в данную минуту находится граф. Боже, как же она не догадалась! Когда Флер преодолела половину лестницы, ведущей на Черную башню, она пожалела, что не надела пальто, — через бойницы врывался ледяной ветер. Оказавшись наконец в комнате графини, она удивилась, как там было тепло, здесь были застекленные окна, и проникавшее через них зимнее солнце немного прогревало воздух.
Он стоял у окна. Флер замерла на пороге, чувствуя, что сейчас, когда увидела его, она не сможет ни думать, ни говорить. Ей трудно было представить себе, какие чувства овладевали им — был ли он зол, страдал ли, негодовал, или просто пребывал в шоке. Да и что могла она сказать ему в утешение? Может, лучше было бы вообще не приходить, но ей была невыносима сама мысль о том, что никто не захотел протянуть ему руку, оказать поддержку.
Не поворачиваясь к ней, граф сказал:
— Знаете, она умерла, глядя вот на этот пейзаж, старая графиня, во всяком случае так гласит легенда. Она распорядилась подвинуть свою кровать вот к этому окну и попросила горничную помочь ей лечь на бок, чтобы она могла любоваться видом. Здесь нашли ее мертвую, с открытыми глазами.
Он чуть повернул к ней голову — нет, не для того, чтобы взглянуть на нее, а чтобы пригласить ее подойти поближе. Она подошла к нему и стала рядом, кутаясь в шаль. Он по-прежнему всматривался в раскинувшийся перед ним ландшафт.
— Удивительно, как много людей умирают с открытыми глазами. Можно подумать, что веки должны закрываться автоматически, правда? Это наводит меня на мысль, что смерть все же отличается от сна. — Граф посмотрел на нее. На лице у него было абсолютно спокойное выражение. — Мне приходилось ходить по полям сражений, и я заметил, как много мертвых выглядят так, словно они чем-то удивлены, словно смерть не оправдала их надежд. — Он отвернулся от окна. — Он ушел?
— Да.
— А Петя?
— Нет, он еще здесь.
— Ах, вон оно что. — Не сводя взгляда с нее, Карев прищурился, чтобы показаться ей настороженным, почти хитрым. — Ну, а что ты думаешь по поводу этой маленькой истерики? — Флер не могла ему ответить. Его наблюдательные глаза сверлили ее. — Послушай, ведь ты несомненно о чем-то думала, размышляла? В противном случае, почему ты здесь?
— Я пришла сюда, чтобы посмотреть, в каком ты состоянии, — ответила она, слегка уязвленная его вопросом. — Я думала, что ты, может… расстроен.
— В самом деле? — Казалось, он обдумывал ее ответ. Потом, фыркнув, сказал: — Расстроен! Ты выбрала верное слово. Расстроен! — Он положил руку на ее плечо. — Благодарю тебя, мой дорогой друг. Благодарю тебя за беспокойство, за то, что тебе хотелось узнать, расстроен ли я. Я не заслужил такого внимания с твоей стороны.