Повернувшись к двери, я увидела прицеливающегося Каламити.
БА-БАХ!
В голове мелькнула картина ранения и смерти, многократные выстрелы того самого пони, что пикировал на меня на дороге и теперь прицеливался снова. Зажмурившись, я упала на пол, пытаясь увернуться от пули... уже после того, как Каламити выстрелил, разорвав кошкозмею на части. Я осталась целой и невредимой.
У меня дрожали копыта. Я попыталась улыбнуться, но вышла скорее гримаса. На его лице было написано, что ему хотелось сказать: я могу доверять ему и должна перестать бояться, что он меня пристрелит. Но он промолчал. Промолчал, потому что знал, что я имею полное право и всякие основания бояться его винтовок. Что это естественно в моём положении.
В то мгновение я кое-что поняла. Он действительно сожалел, что стрелял в меня. Не как в нового героя, спасшего нескольких горожан. Именно в меня. И он пошёл со мной не гонимый стыдом. Он не пытался исправить репутацию или восстановить положение в своих же глазах либо чьих-то ещё. Каламити действительно раскаивался, что чуть не убил меня.
Я даже не осознавала, что думаю о нём в таком ключе. Но сейчас до меня дошло. Проклятье, теперь мне надо извиниться.
Он отвернулся, изучая потолок.
— Похоже, звуки стрельбы отпугнули их.
— Пока да, — согласилась я. Мне всё ещё не хватало смелости поделиться с ним своим открытием. Он только отрицал бы это и чувствовал себя неловко. Он жеребец, в конце концов...
Проклятье! Я отругала себя за такие мысли. Нетрудно понять, что привело меня к такому образу мышления. Я впилась взглядом в тупой плакат.
— Ненавижу это Стойло.
* * *
Малый Макинтош крутанулся, прогромыхав тремя выстрелами, ведомыми З.П.С. Ещё три кошкозмеи обрели вечный покой. Их было легко убить, но эта радость с лихвой компенсировалось их проворностью и маленькими размерами. И чрезвычайной агрессивностью!
Ещё парочка тварей попытались напрыгнуть на Каламити, силясь уцепиться когтями. Он взбрыкнул, отбросив назад крылья, и запустил их в полёт. Потом ударом ноги с разворота взбил одного из них в кровавое месиво.
— Сколько же... этих мелких тварей... не считала?
Я выстрелила в одно из отброшенных Каламити существ, но промахнулась. Следующий выстрел попал в цель. Последнее ускользнуло от меня и запрыгнуло на спину Каламити. Я услышала его вой, когда существо впилось зубами в его шею.
— Спокойно, я разберусь! — я выдернула телекинезом существо; мой рог неистово сверкал магией, когда я поднесла Малый Макинтош к мяукающей твари, запачканной кровью Каламити, и нажала на спуск.
— Зараза, эта хрень кусается.
— Постой. Дай взгляну, — я уже вытаскивала бинт из седельных сумок. Перевязочные материалы почти закончились. Я знала, что мы сможем найти их или в больнице (которая должна быть впереди), или в душевых жилых кварталов (что подразумевало долгую прогулку назад).
Мы прошли технические этажи — долгий, сырой, изнурительный и скучный путь по самой нижней части Стойла, теперь полузатопленной. Мы нашли раздевалку и паролем открыли шкаф. Моя коллекция заколок сильно пополнилась, а аккуратно свёрнутый «Еженедельник Слесаря» тоже переместился в седельную сумку. Единственные существа, найденные на техэтажах, были мертвы. Утонувшие. Несмотря на сходство с помесью кошки и змеи, эти маленькие твари не умели плавать. Благодарите пустошь, когда она делает вам маленькие одолжения.
Впрочем, нам начали встречаться скелеты. Сначала поодиночке, затем в кучах. Чем ближе мы приближались к сердцу Стойла, Атриуму, тем больше смерти витало в воздухе. Я не удержалась и представила картину: кто-то идёт по Стойлу Два и находит безжизненные тела всех, кого я знала.
Это было уже слишком. Мне нужно было отдохнуть и проветрить голову.
Не меньше девяти проклятых тварей подгадали момент, чтоб опять напасть на нас.
Забинтовывая рану Каламити, я скривилась, осознавая нехватку лечебных навыков. Задумай я присоединиться к Министерству Мира, меня бы вышвырнули за хвост. Всё было настолько плохо, что я запросто могла откинуть копыта, если б не знала, с какой стороны у зелий горлышко. И мне было неуютно от того, что кто-то ещё полагается на мои (и так скудные) умения.
Но мы всё оставались на ногах и шли в правильном направлении. В правильном ведь, да? И чем больше я об этом думала, тем менее разумными казались причины нашего блуждания здесь. Под конец я обернулась и осмотрела пройденный путь.
— Ладно. Я очень сильно ступила. Мы разворачиваемся, со всех ног бежим к выходу, баррикадируемся там и ждём, пока не пройдет проклятая гроза. Тогда выходим и закрываем за собой дверь.
— Эм.... вообще-то... я за то, чтоб дойти до больницы.
Я удивлённо повернулась, посмотрела на Каламити... и моё удивление сменилось оторопью. Затем ужасом.
— Кхм... полагаю.... — он покачнулся, белизна его кожи просвечивала сквозь ржавую шерсть, — ...там есть что-нить против... знаешь... яда?
Пегас упал с глухим звуком.
— Каламити!
* * *
Химера.
Из личных заметок Доктора Брирберри, главного врача Стойла Двадцать Четыре.
“Я назвал этот новый вид ‘Химерой’, ввиду очевидных причин. Это создание — следствие дикого магического взрыва от исключительно одарённой кобылки, Кванты. Вспышкой неконтролируемой магической энергии Кванте удалось ‘сплавить’ воедино несколько оказавшихся вблизи неё существ в полноценную и совершенно новую форму жизни.
Первоначально созданная химера несколько дней линяла, прежде чем проявить свою истинную суть; в это время другая ученица, Керрот Тейл, подверглась нападению существа. Она была срочно отправлена в клинику, но погибла в течение пары часов от неизвестного волшебного токсина, впрыснутого в ребёнка существом.
После линьки химера напала на технического работника по имени Грейхорн. Как и в случае с Керрот Тейл, мы лечили Грейхорна заклинаниями против яда и зельями, но напрасно. Грейхорн продержался втрое дольше Керрот Тейл и умер в страшных муках. Только после смерти Грейхорна мы смогли определить ключевые компоненты химерической физиологии.
Как вы видите на рисунках, что я приложил к документу, кошачьи и змеиные элементы сплава довольно очевидны. (см. изображения C-1 и C-2). Чего мы изначально не понимали и о чём не подозревали, так это некоторые повадки насекомого; возможно, в момент заклинания насекомое на очень глубинном уровне внедрилось в существо. Видите, клыки химеры совсем не похожи на клыки змеи, скорее, на яйцеклад насекомых.
Вид ведёт себя чрезвычайно агрессивно; нападает на любого подходящего пони-хозяина, куда может отложить яйца. Через день, когда яйца вызревают, личинка химеры прогрызает путь наружу, в конечном счёте убивая хозяина, если он ещё жив. В случае Грейхорна пять новых химер вырвались из его тела через час после смерти. (см. изображение C-3). Можете представить лицо моего помощника. (А можете не представлять, см. изображение C-4).
К счастью, случай с Грейхорном и предоставленные нам личинки химеры позволили разработать и заколдовать антидот. К несчастью, некоторые из требуемых трав в ужасном дефиците, и, скорее всего, зелья на всех не хватит. Смотритель хранит одну бутылку в своём кабинете, вместе с рецептом. Между тем я держу остальные в больнице, в магическом холодильнике, ожидая решения Смотрителя, как распределить зелье.”
Храни нас Селестия!
Когда я дочитала, ужас сковал меня. Я медленно встала из-за терминала Доктора Брирберри и осмотрела больницу. Десятки скелетов сгрудились возле открытой двери магического холодильника. Остальные лежали, сцепившись друг с другом.
Новый вид, чрезвычайно враждебный, обездвиживает жертву одним укусом, мучает её до смерти изнутри... и порождает при этом пять своих копий?
Я мгновенно поняла, что мешало химере наводнить Пустошь Эквестрии — река и неумение химер плавать. Благодарите пустошь, когда она делает вам большие одолжения!