— Тётя Поля, — говорит «студент», — и случилось бы, как в сказке, сейчас: надели бы вы шапку-невидимку да и полетели бы на ковре-самолёте мимо стражи лютой да министров жадных, да к самому царю…
Тётя Поля выпрямляется, глаза её молодеют:
— Ох, Санюшка! Упала бы я ему, родимому, в ноги: не вели, царь-батюшка, казнить, вели слово молвить! Да и выложила бы ему про нас всех, что в этой комнате живут. Сказала бы только: и у всего рабочего люда так же, как у нас, царь-батюшка! Рассказала бы, в каких хоромах живём да как хлебушко не каждый день жуём. Как батьку этих двух ребят прошлый год машиной убило, а детям-сиротам и пенсии не дали, — сам, мол, отец в машину полез. Рассказала бы, как Петровна теперь на стирках надрывается, да про Лизуткину болезнь. И про себя рассказала бы. Тридцать лет отработала, а добра что нажила? — блоху на аркане… Не хватит сил больше работать — прогонят с фабрики, и вся недолга! И как штрафами рабочих замучили. Всё бы выложила!
«Студент» смотрит на тётю Полю с улыбкой.
— Ну, а что же царь вам ответит?
— Царь-то? А поднимет меня с полу ручками своими белыми да в пояс мне поклонится. «Спасибо, — скажет, — тётка, что всю правду сказала! Так я и думал: обманывают меня мои помощники. Разгоню-ка всех их подальше, один править стану. И вздохнёт легко мой народушко, и заживём мы все ладно да в достатке».
— Как не так! — смеётся «студент». — А ну, как царь крикнет: «Слуги мои верные! Гоните-ка в шею эту тётку толстую!» Да и сам вам возле двери коленкой поддаст!
— У, бесстыдник! И не совестно!.. — ахнет тётя Поля.
— Шучу, шучу, тётя Поля! Совсем не так он скажет! — Саня уже не смеётся.
— То-то! Образумился! — успокаивается тётя Поля.
— Знаете, тётя Поля, как он скажет? — «Студент» встаёт с табуретки и прохаживается по комнате. Серёга, чуть приоткрыв рот, следит за ним. Буйные волосы дяди Сани едва не касаются низкого закопчённого потолка.
— Как скажет? Дядя Саня, как скажет? — не терпится Серёге узнать.
«Студент» останавливается и смотрит на тётю Полю. Та тоже ждёт, — что же скажет ей царь по-Саниному?
— Скажет: «Слуги мои верные, а позовите-ка сюда двух городовых, пусть-ка сведут они в тюрьму эту крамольницу старую!»
Тётя Поля всплёскивает руками:
— Да ты что это?! Ошалел?! За что же в тюрьму-то?!
— А за что же сотни товарищей с вашей же, тётя Поля, фабрики в тюрьме сидят? — жёстко спрашивает «студент».
Тётя Поля несколько мгновений растерянно смотрит на него.
— А ну тебя совсем! — отмахивается она досадливо. — Ступай читать свои книжки…
Дядя Саня поворачивается на каблуках и молча уходит за свою занавеску.
Всё дальше бегут воспоминания Сергея Алексеевича.
…Раннее зимнее утро. Мать уже ушла стирать, тётя Поля собирается на работу. Дядя Саня дома не ночевал. Лиза спит, Серёга только что проснулся.
В комнату бурей врывается Витька.
— Новостей куча! — выпаливает он и подбрасывает шапку к потолку. — В воскресенье к царю в гости пойдём!!!
— И не надоело тебе брехать, Витька? — Тётя Поля с трудом натягивает башмак на опухшую правую ногу.
— Брехать, тётя Поля? Нынче сами услышите, брехня ли! — торжествующе заявляет Витька. — Поп Гапон всех рабочих к царю поведёт защиты просить! Письмо царю написали, все скопом понесём… Пусть сам разберётся, что к чему!.. Серёга, вставай скорей! Айда на улицу! Там весело, народ шумит! — И Витька, стремительно вылетает за дверь.
Тётя Поля так и застыла с башмаком в руке.
— Батюшка Гапон… — шепчет она. — Неужто не врёт Витька? Неужто по-моему будет — узнает царь…