-Вы сложите оружие и отпустите нас.
Я смотрю, как их глаза постепенно начинают походить на стекло, по видимо означающее, что он покорил их.
Я никогда не думал, что нам может так повести со способностями. Судьба хорошо наградила нас за все эти трудности, которые нам надо было пройти, по крайней мере, я в это верил. Мне достался дар Хранителя, а Гарри —принуждения. Я чувствовал, что, используя этот дар, Хазз чувствовал себя не очень хорошо, в основном потому что не хотел подчинять своей воле людей. Ему казалось это бесчеловечным и неправильным, но я все равно убеждал его, что без вот такой вот его помощи мы не сможем выбраться из этого места. Мне было приятно, что он шел на такие меры ради меня, хоть иногда меня терзало сомнение правильно ли я поступаю, заставляя его делать все ради меня.
-Ты не заставляешь меня, Бу, я делаю это по своей воле. —говорит Гарри, закончив с охранниками и подойдя ко мне.
-Последний штрих. —говорю я. —Надо забрать наши документы.
-Вы отдадите все, связанное с нами в этой больнице, а записи с камер наблюдений сотрете. Мы хотим сейчас же получить свои личные вещи. —ровным и спокойным голосом говорит он.
И снова этот стеклянный взгляд на лице женщины, она быстро достает коробки с нашими именами на них и протягивает нам. Я забираю обе и вытряхиваю вещи в сумку, слышу, как наши ключи звенят друг о друга, а кошельки и телефоны падают с маленьким «бухом» на дно сумки, думаю, я потом пожалею о такой неаккуратности, но сейчас мне плевать. Гарри берет меня за руку, и мы выходим из Бедлама, оставив, наверное, такой погром в той комнате и их мыслях.
Около психушки нас встречают Зейн с Лиамом и после минутных объятий с ними обоими, мы садимся в машину и начинаем путь к дому Пейнов, где нас уже ожидают вся семья. Я уже представляю этот диалог с каждым из них о том, где мы были, что случилось, как мы себя чувствуем и ля-ля-ля. Дурацкие родительские вопросы, всегда одно и тоже, кстати про родителей, нам ведь надо будет как-то рассказать о предстоящих месяцах беременности Гарри. Думаю, это будет посложнее, чем выбраться из психушки, но мы справимся.
Приехав к дому, нас встретила вся семья, как и сообщил нам Лиам. Нас по кругу передавали из рук в руки, каждый хотел потрогать нас и убедиться, что мы целы и невредимы, только после такого убеждения, Карен пригласила всех за стол, заявив, что мы с Гарри ужасно похудели за эту неделю, хоть я этого особо не замечал.
Все сегодняшнее утро прошло в расспросах и указаниях. Все, что мы слышали за сегодня, это где есть хорошие курсы для родителей, и что нам может понадобится в будущем. Карен облазила весь интернет в поисках подходящей, на ее вкус, коляски и сделала выводы, что никакая из них не будет хороша для такой принцессы, как наша Лина. Вся семья была в ажиотаже, и как бы мы не пытались их успокоить, они заводились еще сильнее.
В конечном итоге, мы с Гарри сказали, что нам нужно по делам и уехали. Это было правда, по делам нам съездить нужно было, но также мы были безумно рады побыть хоть пять минут в тишине, думаю, что Гарри точно так же, как и меня достали все эти разговоры о будущем… И это вам говорю я!
Но на самом деле, мы просто хотели побыть влюбленными людьми, хорошо проводящими время вместе, а не будущими родителями, нам хотелось побыть в неведении о том, как все это делать до того момента, как это все случится. Хотелось выбрать коляску в последний момент, как это делают все, черт ее подери!
Поэтому пару часовой маршрут к дому Гэлли вызвал у нас, помимо волнения о предстоящем деле, спокойствие и умиротворение.
-Ты же знаешь, что они всего лишь волнуются о нас. —говорит Гарри.
-Понимаю, но, когда это происходило с ними, у них были только они сами, и посмотри на нас! У них прекрасно все получилось. Им никто не помогал, им никто не давал советов, и все вышло хорошо.
-Может быть им было трудно самим, и теперь они хотят удостовериться, что нам так трудно не будет.
-Знаю, они хотят помочь, но мне просто кажется, что сейчас слишком рано для этого. У нас еще есть месяцев восемь.
-Откуда такая уверенность? —смеется он.
-Свадьба у нас в июле будет. —также отвечаю я.
-Ты их так и не стер.
-Я постоянно забываю. —моя рука инстинктивно бьет меня по лбу.
-Так сделай это сейчас.
-Сейчас мне нужно одно из видений для нашего дела, а сразу после этого, я все
уберу, обещаю. —я показываю ему мизинчик.
-Хорошо. —улыбается он.
-Давай уедем! —предлагаю я.
-Что?
-Давай уедем на пару месяцев, пока не пора будет готовиться к появлению
малышки.
-А как же все остальные.
-Они никуда не денутся, зато мы отдохнем от их вопросов и предложений.
-Я люблю тебя, Луи Томлинсон.
-Это значит да? —спрашиваю я, на минуту отворачиваясь от дороги.
-Да. —говорит он, и я смотрю обратно.
Через пару минут мы подъезжаем к дому Гэлли и выходим из машины, я слышу, как она издает «пик-пик», и мы подходим к двери. Гарри нажимает на звонок, дворецкий семьи выходит нас встретить.
-Мистер Томлинсон, здравствуйте.
-Добрый день, мы бы хотели поговорить с Джорджиной.
-Могу я спросить цель вашего визита?
-Конечно, скажите, что мы знаем про Петунью. —говорю я.
-Так и передать? —уточняет он.
-Она поймет. —произносит за меня Хазз.
-Она поймет? —смеюсь я, когда дворецкий уходит.
-В фильмах так всегда говорят. —парень странно смотрит на меня.
-Хочешь казаться Джеймс Бондом?
-А почему бы и нет? Ты не видишь меня в черном костюме, с классной пушкой и
девушкой под рукой.
-С девушкой я тебя точно не вижу. —отрицаю я.
-Хорошо, ты разве не видишь меня в черном костюме, с классной пушкой и собой под рукой?
К сожалению, ответить на этот вопрос я не успеваю, так как через минуту мы видим на пороге обеих женщин, и Тунью, и Джину, рассматривая их, я понимаю, что раньше они походили друг на друга больше, чем сейчас. Вспоминая свои видения о прошлом, я понимаю, что Петунья изменила свой цвет волос, и теперь вместо коричневого, он был ярко желтым, и не таким коротким, как у самой миссис Гэлли. Стиль их одежды тоже изменился. Джорджина стала носить классические костюмы, а Петунья все еще одевалась, как хиппи. Женщина закручивала свои волосы и завязывала разными разноцветными ободками с цветочками, бабочками и звездочками. Наблюдая за ее развивающимися рукавами и штанинами, я мог с точностью сказать, что такой стиль жизни подходил ей.
Так же, прочитав в ее памяти о ее прошлом, я мог с точностью сказать, что она все это время добивалась внимания своей сестры, которая не замечала ее. Петунья очень любила Джину и понимала, что она ей понадобилась только тогда, когда выяснилось, что нам нужно стереть память, но Петунью это не волновала, как я уже говорил, она любила сестру и готова была сделать все что угодно, ради ее внимания.