Замечаю на входной двери прикрепленное письмо с надписью в крайнем правом углу. 'Для Теи'.
Брови удивленно ползут вверх. Не нахожу обратного адресата, поддаюсь кричащей интуиции, пряча его в карман. Черта с два я передам ей записку.
Сборы собственных вещей не занимают много времени, управляюсь за час, небрежно сгрузив все в машину. С комнатой Ти вожусь куда дольше, аккуратно упаковывая художественные принадлежности. Тюбики с непонятным мне содержимым. Складываю мольберт, опустошаю ящики с одеждой и замираю у полки с нижним бельем, не сдерживая предвкушающей улыбки. Забираю все, уничтожая повод для возврата.
Стрелки часов показывают восемь утра. Пребываю в странном спокойствии, оценив перспективы открывшейся правды. Не намерен уходить, не получив вторую ее часть. Убиваю время за чашкой кофе. Тихо работающий телевизор создает приятный фон, привлекает внимание, скрашивая одиночество, от которого, впрочем, не страдаю.
Про письмо вспоминаю случайно. Проснувшееся любопытство подгоняет его открыть. Едва сдерживаю мат, вызванный уже первыми строчками. Эдриан. Тупой ублюдок.
Усмехаюсь, читая дифирамбы себе. Решил раскрыть мое хобби? Низко, грязно, не позволяет не восхититься его подлостью. Четко метит. Бьет по уязвимому месту, открывая ненужную Тее информацию, способную пошатнуть основу отношений. Обрушить доверие, без которого не так просто выстраивать новую жизнь.
Остается всего пара строк, когда слышу то, что приковывает к себе внимание. Недоверие смешивается с волной жгучей зависти. Впитываю подробности совершенной кражи, недоумевая, как они сделали это без меня. Чувство заменимости оставляет неприятный осадок. С каждым словом хмурюсь все больше, не узнавая прокрученного сотни раз плана. Не наш почерк. Не наше время. Не наши действия.
Плюю на раннее время, набирая номер Кая. Долгие трели гудков прерываются красноречивым пожеланием, которое пропускаю мимо ушей.
– Это вы? – перебиваю поток возмущений.
– Что мы? – не понимает Кай. Говорит недовольно, требуя не мешать ему спать.
– Кай, черт тебя возьми. Камень украли, это были вы?
На том конце повисает молчание. Кажется, слышу, как работают шестеренки в сонном сознании друга.
– Ты так иронично прикалываешься, что ли? – наконец выдает он куда более серьезным тоном. – Не смешно.
– Посмотри новости, – советую, отключив телефон.
В голове сотни мыслей, не способных нащупать ответ. Кручу листок в руках, складывая куски головоломки, пока все же не создаю мутную картину происходящего. Усмехаюсь ее очевидности, внимательно вслушиваясь в слова диктора.
'Около часа ночи поступил звонок о предполагаемой краже'.
'Улики не обнаружены'.
'Возмущены подобной наглостью… бросили все ресурсы на раскрытие дела'.
Отрывочные фразы встают необходимыми пазлами в пустые участки мозаики. Не верю в отсутствие улик, напрягаясь в ожидании крупной подставы. В голове крутится всего одно имя. Жажда мести накрывает. Сжимаю чашку так крепко, что она не выдерживает напряжения. Рассыпаясь крупными осколками, освобождает недопитый кофе.
Кто еще кроме нас гонялся за камнем? Сделали это на час раньше, намеченного нами срока, оставив за собой вместо брильянта наряд копов, вызванный звонком так вовремя подвернувшегося 'случайного прохожего'. Подготовили радушную встречу для нашей компании, не сорви я вчера дело. Слив информации очевиден. Лежит на поверхности. Не волновал бы в момент встречи с правоохранительными органами под вихрем куда более прозаичных мыслей.
Не просто кража – четкое желание вывести из строя всю команду. Расчистить себе игровое поле, засадив конкурентов. Едва сдерживаю смешок, стоит представить рожу Эдриана, когда тот поймет, что просчитался. Своей наглостью взбудоражил осиный улей, не получив козлов отпущения.
Злорадство перемешивается со злостью, руша утреннее спокойствие. Растекается внутри клубком противоречия. Ярость застилает глаза. Вспышками вижу картины расплаты, мести, заставляющей дрожать от предвкушения.
Вздрагиваю от дверного звонка. Как ожидаемо. Отчего-то не чувствую сомнений в личности моих гостей. Открываю с ехидной усмешкой. Усмиряю разбушевавшиеся инстинкты, внутреннюю тьму, жаждущую крови конкретного ублюдка.
– Чем могу помочь? – вопросительно поднимаю бровь, закрывая за собой дверь.
С интересом разглядываю значки, отмечая звание моих визави. Приятно польщен серьезному подходу к делу. Рисую заинтересованность, пока офицер поясняет причину своего визита. Удивление и недоумение достойны Бродвея, настолько реалистично они выходят. Качаю головой, периодически вставляя комментарии. Предложение войти в дом отклоняю под предлогом спящих родителей. Тошно изображать заботливого сына, когда презираешь обоих, но справляюсь и с этим, в награду получая подставную улику.