Вскоре у кровати Анастейши столпились Ана, Николас, Данетт и Рей, которого Мартин привез на инвалидной коляске, ведь парню еще было сложно ходить, но и лежать одному в палате ему не хотелось. Но, так или иначе, Эдриан чувствовал себя куда лучше, чем Анастейша. Судьба совершенно от чего-то ее невзлюбила. Девушка получила сквозное ранение в области сердца. Будучи в таком тяжелом состоянии, Диллон все равно захотела поговорить с ребятами, заметив, что это очень серьезно и не подлежит отлагательствам. Вот они и собрались, с состраданием глядя на бедняжку Стей, морально и физически вымотанную злыми шутками сумасшедшего.
– Я слишком долго молчала, простите меня, – слабым поникшим голосом сказала девушка. Ее вступление уже ввело ребят в ступор. – Кельвин Паркер, – усмехнулась Стей. – Чертов злосчастный Кельвин Паркер, похититель моего сердца, которое он безжалостно разбил, как и всю жизнь.
– О чем ты говоришь? Причем тут сумасшедший? – нахмурила брови Ана.
– Действительно сумасшедший. Он мог, закурив сигарету, сидя у окна, ни с того ни с чего уверять меня о том, что не мы дышим пылью, а пыль дышит нами, или будто мы живем вовсе не на круглой планете, а на плоском хребте каменного кита. Вас это забавляет, верно? Вы в недоумении? Тогда слушайте.
Лето. Теплая яркая пора, отдых. Что может быть лучше? Что может сильнее воодушевить, чем горячее солнце, каникулы и отпуск? Я, – рассказывала Анастейша, – была безумно рада, что дядя Коннор и тетя Рейчел решили съездить в Англию, в городок Бротфорд, навестить сестру тети. Кстати, было это позапрошлым летом. В Форгсе тогда только открыли общественный бассейн, и я немного расстроилась, что не побываю там, ведь Пакенсоны любят отдыхать с лихвой. Раз уж выбрались, так это на все каникулы.
Вообще я люблю тетю Рейчел и дядю Коннора и их детей, Люси и Брендона, ведь, когда мои родители погибли, они приютили меня, отогрели. Что касается дяди Роберта, я не сразу поняла какой он человек. Вечно молчаливый и понурый, даже на семейных праздниках. Но потом я узнала, что творится у него внутри, и тоже полюбила. И он меня полюбил. Несмотря на это, дядя Роберт никогда не ездил с нами на отдых, как и тетя Милли, которая всегда оставалась с ним. Хоть из двух ее приемных сыновей прославился и получил авторитет Коннор, любила она всегда почему-то именно Роберта. Она даже помогла провернуть наш план с архивом. Вы удивитесь, но он любил только Форгс, жил ради города, хотя жители его совершенно не любили за суровый взгляд и ядовитые фразы. Когда я была ребенком, дядя Роберт всегда ассоциировался у меня с Северусом Снеггом из «Гарри Поттера». Настоящий непризнанный герой. А дядя Коннор – Дамблдор. Всеми любимый, окруженный теплыми речами и восхищенными взглядами. Разве не забавно, а?
Но не будем отходить от темы. Наверное, вы не помните, но в шестнадцать лет я была мягкой и романтичной, английской леди, любящей платья цвета пепла розы. Со своими рыжими кудряшками я была чертовски похожа на Мэгги Клири. Знаете, ту, что поразило Ральфа де Брикассара цветом волос и серыми глазами? Жаль, что глаза у меня вовсе не серые. И своего Ральфа я так и не нашла.
Но не зря я заговорила о поездке в Бротфорд. Да, я была ранимой, окрыленной девичьими мечтами, несмотря на то, что ситуация с Аной сильно подломала мне крылья, но история с Кельвином, – убила насовсем.
В Бротфорд мы ехали поездом, с пересадками, недосыпом и детским плачем. Поездка получилась очень уморительной, лишь мысль об уютных уголках Бротфорда подбадривала. Люси вела себя более достойно, ведь была уже в возрасте семи лет, а вот Брендон совсем был неугомонен. Он либо плакал, либо норовил бежать из купе, а, когда ему это запрещали, снова плакал. Снова и снова! Не понимаю, как я не сошла там с ума? Хотя не будем пока говорить о сумасшествии. Несмотря на сущий ад, в который мы попали, жару, отсутствие кондиционера, нормальной еды и удобных кроватей, мы добрались до станции в Бротфорде, а там и до дома тети Лоры. Виделись мы с ней не часто, но я располагала к ней и с радостью обняла и поцеловала ее в обе щеки при встрече. У меня было не так много родных, чтобы привередничать.
Всего их три сестеры. Рейчел Диллон, Лора Диллон и моя мама Фиона Диллон. Когда родители погибли при крушении самолета, у меня остались две тети и два дяди, да их дети, ну и, пожалуй, старушка Милли. Что касается детей, у тети Лоры была одна единственная дочь Каролина, моя сверстница, которая потеряла отца еще в детстве. Не знаю, зачем вообще это рассказываю… что-то развязался язык.