– Красивое пальто. Дашь поносить? – послышался за спиной девушки приятный бархатистый голос. Шум вокруг будто исчез, и все ее существо слышало только эту насмешливую фразу.
– Рей… – сорвалось с уст девушки. Ее карие глаза засветились от счастья, лицо расплылось в улыбке, обнажив милые ямочки.
Девушка обернулась и увидела его. Того, кого ждала весь вечер и до этого еще тридцать вечеров.
– Нетти, – сказал Эдриан, сам светясь от нескрываемого счастья.
Данетт без колебаний, словно подхваченная морозным ветром, подбежала к Моррису и крепко обняла его. Дорожная сумка Рея упала у их ног. Парень прижал к себе Нетт, как можно крепко. Девушка вдохнула этот приятный запах его кожи и почувствовала несказанное блаженство. Все в миг перестало играть всякую роль. Только он, он один. Данетт не могла разомкнуть объятья, мечтая утонуть в этом человеке, вобрать его в себя. Эдриан гладил ее запутанные волосы, смеясь, как ребенок.
– Знаешь, что я понял? Я не знаю, какое будет мое будущее, но я очень хочу, чтобы ты там была, – сказал Моррис, глядя в глаза Нетти.
– Ты ведь услышал, что я сказала, когда мы ехали на мотоцикле? – спросила Данетт, хитро сощурившись.
– Услышал. Повторишь? – ухмыльнулся Рей.
– Я…я тебя люблю, – на одном дыхании выдала Нетт, но фраза оборвалась, заглушенная поцелуем, который стал еще желаннее, еще приятнее после пережитой разлуки.
– Черт, ребята, я ловлю флешбеки! – раздался веселый голос Анабель. Оба обернулись, не размыкая объятья. По платформе шла Ана за руку с Ником. – Простите, мы немного опоздали, хотя это и к лучшему я вижу.
– Ну, что, друг? Вылечил сердечко? – спросил Мартин, озорно глядя на Рея.
– Вылечил, – подтвердил Моррис, чмокнув Нетт в щеку.
Наконец, ребята, как прежде шли вместе, плечом к плечу, весело обсуждая грядущий новогодний бал. Такая приятная свобода ликовала в их сердцах. Больше ничего не обременяло и не угнетало молодые головы. Только радость, только любовь, только подростковые забавы. Когда ребята добрались до центра города, их уже знатно припорошило снегом. Как было запланировано, девочки и парни разбрелись по домам, чтобы приготовиться к балу и, как все остальные школьники «Делли-Форгс», парами поехать на мероприятие, тем более что мистер Мартин радушно одолжил молодым свой лучший «Бентли», чтобы они с шиком заехали в школьный двор.
Анабель, стоя в своей комнате перед большим напольным зеркалом, поправляла бретельки шикарного бордового платья, как вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. В дверном проеме стояла мама, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. С момента их ссоры в папином кабинете, мать и дочь так и не говорили на прямую о наболевшей теме, поэтому Ана без труда смогла понять, о чем пойдет речь.
– Я не хочу портить новогоднее настроение, – не отвлекаясь от своего занятия, ровным голосом сказала Анабель.
– Мы с папой навещали Кельвина, – выдала Стефания, медленно входя в комнату.
– Что? – удивленно переспросила девушка. – Зачем вы ездили к нему? Он только стал лечиться, превращаться в какого-никакого человека, а вы вот так явились, чтобы он снова сошел с ума? А как же репутация? – заметила она колко. – Надеюсь, вас никто не видел в психушке с недоразвитым сынишкой-маньяком, которого страшится весь город?
– Может, хватит злиться, Ана? Хватит! Я, в конце концов, твоя мать и не такая уж плохая, раз воспитала и вырастила тебя в любви и заботе, а не взяла пример с Мартинов и Морриса! Мы с отцом всегда старались для тебя, и наша репутация была и твоей репутацией тоже. Разве ты бы хотела, чтобы в школе тебя дразнили? Чтобы люди смотрели косо? Каждый в жизни совершает ошибки и имеет право на прощение. Мы с папой съездили к Кельвину, чтобы извиниться за все зло, что мы ему сделали. И знаешь что? Он послушал нас. Его лицо не выражало понимание и осознание происходящего, ведь он накачен таблетками, но он нас слушал. И доктор сказал, что наш приезд еще один билет Кельвина к выздоровлению. Разве ты не видишь, что мы стараемся?
– Как я могу верить, что вы стараетесь для меня и Кельвина, а не для себя? – уже более спокойно спросила Бейкер.
– Ана, что еще я могу сказать или сделать? Разве так сложно просто поверить собственной матери? – на глазах Стефф заблестели слезы.
– Знаешь, что, – начала девушка грубым голосом, но тут же осеклась и выдохнула, – помоги-ка мне застегнуть платье, пожалуйста, – попросила она, примирительно улыбнувшись.