— То, есть, вы подозревали, что моей жизни угрожает опасность и все равно, меня туда отправили?!
— Я не знал, что сгусток такой сильный, но даже если бы и знал, все равно ничего бы не изменил. Ты, в отличие от людей, понимала что происходит, поэтому у тебя было больше шансов выжить.
Прекрасно. Просто прекрасно.
— Ты поняла, как он работает? — Спросил Чарльз, и, не дождавшись, ответил сам. — Этот сгусток работает как опытный психотерапевт, наоборот. Он вытаскивает твои самые потаенные страхи и мысли, искажая их, ты начинаешь думать о том, что тебе бы никогда не пришло в голову, будь ты в обычном адекватном состоянии. Например, ты всегда была довольна цветом своих глаз. Но стоя в этом пятне, ты настолько недовольна всем, что в своем самобичевании доходишь и до цвета глаз.
— Мы все? Закончили с ним? — Спросила я устало. — Больше не будет самоубийств?
— В метро точно не будет. Я установил очень мощную защиту, шатун почувствует себя крайне некомфортно. Ее должно хватить надолго. А вот что будет на поверхности, я не знаю. Может быть, он угомонится, а может быть и нет. Время покажет.
— Куда мы едем?
— В офис, писать отчеты. И тебе обязательно нужно принять холодный душ вот с этим, — он вынул и кармана какую-то крошечную бутылочку. Я молча кинула ее себе в рюкзак.
— Чарльз, а можно мне домой, — жалобно попросила я. — Я все равно сейчас ничего не напишу. Высплюсь и сразу же подробный отчет, а?
Хранитель долго смотрел на меня, потом кивнул головой.
— Хорошо, вызовешь такси и поедешь домой. Но, чтобы отчет был готов завтра к вечеру.
Я была настолько усталой, что не стала звонить Гарику, а добравшись домой, просто рухнула в постель. Проснулась лишь к вечеру и лениво поплелась в ванную. Однако, я так и не смогла заставить себя принять холодный душ, как велел Чарльз, да и рюкзак с бутылочкой был оставлен где-то в прихожей. Поэтому, я ограничилась обычным душем, и стала вытираться. Внезапно, мое тело пронзила резкая боль. Болела спина и правая нога. Боль была настолько нестерпимой, что у меня потемнело в глазах, я не могла стоять, и мне пришлось лечь на пол.
Прошло несколько минут, боль не стихала, а становилась все сильнее и сильнее. Я попыталась подняться и не смогла. Я не знала, что происходит, не знала, что мне делать. Стиснув зубы, я сумела добраться до дивана в зале, на который я свалилась и осталась там без движения. Я слышала, как звонил телефон в спальне, но сил сходить, взять его — не было.
Спустя час, мне стало хуже. Я никогда не подозревала, что мизинец на ноге может болеть настолько нестерпимо. Я, в прямом смысле, доползла до мобильника, который лежал в спальне, и набрав Гарика сказала лишь одно.
— Мне плохо. Срочно приезжай.
Ползти обратно в зал сил не было.
Я не знаю, сколько прошло времени. Восприятие меняется, когда у вас что-то нестерпимо болит, но мне казалось, что прошла вечность. Слава Богу, у Долинского хватило ума воспользоваться ключом, а не звонить в дверь.
Ворвавшийся маленький вихрь отдалено напоминал моего напарника. Беспокойство, которое он испытывал, было настолько очевидно, что я практически начала подпрыгивать от его эмоций. А это было совершенно некстати.
— Успокойся, пожалуйста, — я посмотрела на него помутневшими от боли глазами, и увидела, как он вздрагивает от жалости. — Не надо меня жалеть. Меня надо лечить. Ты принес аптечку? Ты знаешь, что со мной?
Долинский покачал головой.
— Тебя надо вести в больницу.
— Игорь, мне лежать больно. Ты, как представляешь себе, процесс моей транспортировки? — Я собиралась огрызнуться, но у меня ничего не получилось.
Долинский, тем временем, пришел в себя и начал действовать. Он кому-то звонил, с кем-то разговаривал, светил мне в глаза фонариком, щупал пульс, в общем, изо всех сил изображал бурную деятельность и вспоминал, что по первой специальности, он, все-таки, врач.
— Я тебя обезболю, потом поедем, — сказал он мне и что-то вколол в попу.
Через 20 минут, когда ничего не произошло, я осторожно поинтересовалась, чего он ждет, потому что если он решил меня обезболивать, то сейчас — самое время, потому что я больше терпеть не могу.
Как показала практика, очень даже могу, потому что Игорь вколол мне что-то еще, что также успешно на меня не подействовало.
— Нет, я так и знал, что просто так, я от тебя не отделаюсь, — проворчал он, готовясь к третьему уколу, через полчаса после безуспешного второго. Я чувствовала, что он грани паники. — Тебе ж обязательно надо вкладывать сильнодействующие наркотики, причем на вполне законном основании. Давай руку.