Новиков ухмыльнулся:
— Вчера вечером я убедился, что присматривать надо не столько за мной, сколько…
Резницкий поджал губы и промолчал.
Они пошли к Центру, выверяя по дороге план действий. Прежде всего следовало изучить блок программирования, схему которого Новиков уже зарисовал. Принципиально в блоке, как утверждал Новиков, не было ничего резко отличного от земных счетно-решающих устройств. Но некоторые различия, разумеется, имелись, — их-то и требовалось разгадать. Затем надо было найти участок электронного мозга, управляющий силовой защитой зоны, — службу безопасности, так сказать, — и заставить его принять команду о снятии силовой защиты. Или, по крайней мере, заставить открыть в гравитационной стене проход. Ведь был же сделан проход для загона животных — значит, в программе центра имелась такая задача.
— Кстати, — сказал Новиков, шагая по мягкой траве, — не из этих ли зверей сделаны желтые пряники, которые столь приятны на вкус, а, Сергей Сергеич?
— Возможно.
— Бедные динозаврики! Ну конечно, их загоняют сюда и разделывают под пряники. Боюсь, что на обед нам подадут шестеренки от нашего вездехода. Он ведь тоже сошел за динозавра…
Тут мимо них проковыляла теннисная ракетка. Не пролетела, а именно проковыляла на суставчатых манипуляторах. Разведчики переглянулись и пошли за ракеткой в глубь рощи. Вскоре они увидели приземистое мелкорешетчатое сооружение с круглой дырой — входом. Вход был закрыт автоматическим турникетом. Ракетка остановилась перед турникетом, он резко крутанулся, и ракетка влетела внутрь.
— Поликлиника для роботов, — вполголоса сказал Новиков. — Видали? Он чего-то приболел и пошел на прием к врачу. А ну-ка…
— Не трогайте, Алеша!
Новиков попытался пройти, но турникет не пропустил сто.
— Ишь ты! Как говорят у нас на Земле, «фулл-пруф». Защита от дурака… Здесь это надо понимать буквально.
Из помещения донеслось ровное стрекотание.
— Заряжается робот, — сказал Новиков. — Толково сделано: они сами являются в мастерскую для зарядки и ремонта. Хотел бы я знать, кто создал этот автоматический рай. Совершенная техника для обслуживания кучки жалких идиотов… Кто и зачем, черт побери?..
— Могу сказать одно: они, создатели, были живыми и мыслящими.
— А если так, — подхватил Новиков, — то и они подходят под древнюю земную поговорку — «errare humanum est»1. Иными словами — на всякую старуху есть проруха. Верно, Сергей Сергеич? При всей своей мудрости они уже допустили один просчет: не учли, что мы умеем плавать и ров для нас не преграда…
Резницкий предостерегающе приложил палец к губам.
Они переплыли ров.
Как и вчера, на черных панелях аппаратов менялись цвета рисованных схем. В башне блок программирования вел нескончаемую игру в «счет вечности». Разведчики несколько часов подряд наблюдали за работой электронного мозга. Новиков исписывал тетрадь рядами алгебраических знаков, перемежаемых принятыми в кибернетике значками понятий формальной математической логики: и, или, если, то, нет…
В черном куполе, возвышавшемся над блоком программирования, светился зеленоватый кружок. Куда бы ни переходили разведчики с места на место, зеленый глаз все время был устремлен на них. Умная машина явно наблюдала за ними, от этого было как-то не по себе.
— Петух схватил мокрую тряпку и повесил ее на балконе, — говорил Новиков.
— Слон бэ-семь шах! — отвечал Резницкий.
Они нарочно несли чепуху, чтобы сбить машину с толку.
— Последнее дело — запивать шашлык лимонадом.
— Инспектор укусил муху за левую ногу…
Обмениваясь подобными замечаниями, они внимательно изучали систему перестановок и систему включений, и зеленый глаз испытующе смотрел на них, и они вдруг ощутили непреодолимое желание поскорее уйти из башни.
Разведчики постояли возле скважин, над одной из них курился желтоватый дымок. Осмотрели высокие мачты, похожие на весла, — это были, несомненно, локаторы — приемники информации. Потом зарисовали схемы аппаратов под решетчатым куполом. Усталые, они покинули Центр и возвратились на лужайку с кормушками.
Вдали — они ясно видели — гнулись деревья под порывами ветра, клубились тучи, быстро растекаясь по зеленому небу. А в роще по-прежнему было тихо, не колыхался ни один лист на деревьях, и серые существа бесцельно бродили тут и там, валялись на траве, и, когда настал час ужина, потянулись к кормушкам.
Разведчики тоже подкрепились, а потом принялись за вычисления.
— Ничего себе схемочка, — проговорил Новиков. — Аж затылок трещит… Сколько функциональных рядов вы решили?
— Пока два. Вот что, Алеша. Мы вручную не справимся. Вызывайте корабль и сообщите наши данные, пусть их дадут вычислительной станции.
— И то верно. — Новиков озабоченно осмотрел передатчик. — Питание на исходе, Сергей Сергеич.
— Значит, надо его экономить.
«А то я не знаю», — неодобрительно подумал Новиков и вызвал «Юрия Гагарина».
— Как там у вас? — услышал он далекий голос Прошина. — У нас сильнейшая буря. Тепловая буря! Пришлось прекратить работы.
— У нас все тихо, — ответил Новиков, — Живем под колпаком… Под колпаком, говорю! Павел Иванович, примите данные для вычислительной станции, нам тут самим не справиться, очень сложная комбинаторика. — И он продиктовал командиру данные и договорился об утреннем сеансе связи.
В роще зажглось вечернее освещение. Новиков лег на траву, закинув руки за голову, и задремал. А Резницкий подсел к идиоту, отдыхающему поблизости, и осторожно коснулся пальцами его запястья, отыскивая пульс. Идиот даже не взглянул на Резницкого — видно, лень было шевельнуть веками. Он медленно перевалился на другой бок, и тогда неугомонный Резницкий занялся его хвостом.
Тут над рощей пронесся долгий печальный звук, он забирался все выше, выше и сделался нестерпимым для слуха. У Резницкого заныли зубы. Новиков сел и, скривившись, зажал уши ладонями. По всей роще подымались серые существа, а те, что бродили, — останавливались, задирая морды кверху.
Высокий звук оборвался, возникла странная музыка: медленное трезвучие повторялось в разных тонах. Серые существа принялись раскачиваться из стороны в сторону. Нельзя сказать, что они поспевали за ритмом, но, видимо, им нравилось раскачиваться.
— Идиоты танцуют! — Новиков изумленно смотрел вокруг. — Недурно их развлекают, однако…
— Посмотрите на вашего Севастьяна, — сказал Резницкий.
— Где он? Как вы его отличаете?
— Вон тот, с карандашом в руке.
— А, — Новиков засмеялся. — Танцует с научным видом. Ну, умора! — Он застрекотал кинокамерой.
Танцы продолжались около получаса по местному времени. Затем последовало длинное воющее «вл-вл-вл-вл-вл-вл», и вдруг голос Резницкого отчетливо произнес:
— Инспектор укусил муху за левую ногу.
Разведчики ошалело переглянулись.
А над рощей неслось:
— Последнее дело — запивать шашлык лимонадом.
— Слон бэ-семь шах!
— Петух схватил мокрую тряпку…
Машина в строгом порядке — от конца к началу повторила все, что разведчики говорили во время двух посещений Центра. Все, включая шепот Резницкого: «Не надо здесь разговаривать, оно может слушать…» Все, вплоть до первой фразы Новикова: «Ишь, разрисовали…» Затем машина в быстром темпе прогнала запись в обратном порядке и занялась вариантами.
— Шашлык запивать свежий воздух… Петух укусил слон на балконе… Визжать от восторга будут инспектор…
Центр громоздил фразы, усложнял их, отбирал слова с одинаковыми окончаниями: «запивать — визжать — слушать — анализировать».
— Ловко работает, собака, — прошептал Новиков, ему было и интересно, и страшновато. — Изучает язык…