— И точные координаты ущелья нам неизвестны, — воодушевившись поддержкой товарища, добавил Мартов. — Нет, господа, я категорически возражаю! Рано думать о том, что ждет нас в ущелье. Для начала следует разобраться с нюансами здесь, на большой земле!
— Слово за тобой, Избранный Вечный, — Джонатан обернулся к Туманову. — Сам-то что думаешь?
— Даже если я не прав, — Виктор бросил короткий взгляд на Мартова, — мы ничего не потеряем. Если окажется, что недостаточно привести к Черной скале троих Избранных, мы продолжим поиски. Будем искать другой способ активировать Формулу.
— У нас нет троих Избранных! — раздраженно перебил Виктора адвокат. — Сколько можно напоминать? В смысле — есть, но не те!
— Думаю, недостающий человек найдется, и очень скоро, — Туманов чуть повысил голос. — Избранные Хамелеоны и я, Вечный, нашли друг друга буквально в считаные дни, более того — нас легко нашел Враг, наверняка тоже Избранный в своем роде. А ведь мы могли до конца времен бродить по планете и не столкнуться! Значит, так угодно провидению, или Вечности, если хотите! Значит, и Избранный человек, если таковой существует, обязательно найдет нашу теплую компанию в самое ближайшее время.
— Теория еще более сомнительная, чем все предыдущие! — столь же уверенно заявил Мартов. — Она построена на голых фантазиях и традиционном русском «авось»! Мы потерпим сокрушительное фиаско, господа, если примем весь этот бред в качестве руководства к действию!
— Главное, чтобы Враг не помешал, — будто бы не слыша реплики Мартова, сказал Хамелеон. — Нас-то он уже врасплох не застанет, а вот человека… Вряд ли этот гражданин знает, что он Избранный. Перехватит его Враг на подлете к нашему аэродрому — и все, аборт миссии.
— Неужели меня никто не слышит?!
— Слышим тебя, Андрей, незачем глотку рвать, — спокойно откликнулся Джонатан. — Только спорить некогда. В отличие от тебя мы видели, что за зверь этот Враг. С таким только на опережение и можно играть. А до сих пор мы отставали. Теперь вот шанс появился, и, как бы ты ни стенал, его мы не упустим. Пусть и верхом на голых фантазиях, но мы просто обязаны обогнать Врага. Хотя бы на полкорпуса.
— Это колоссальный риск! Если Враг каким-то образом опередит нас и завладеет воротами в Вечность, мы потеряем все! Вы это понимаете?!
— Кто не рискует, тот не побеждает. И потом, если в нашем строю будут трое, даже четверо Избранных, как этот зверь сможет завладеть воротами? Тут уж, извини, Андрей, но это ты фантазируешь на голом месте.
— Хорошо, поступайте как знаете, но помните, я вас предупреждал! Без ясного понимания, что конкретно составляет Формулу, и без Избранного человека ваша авантюра провалится. Послушайте меня хотя бы раз, найдите для начала хоть что-нибудь!
— Первое найти будет трудно, второе — почти нереально, — проворчала Женя. — Только и остается, что обняться и плакать.
Метис чувствовал себя совершенно разбитым. Ему не хотелось ни шевелиться, ни говорить, не хотелось даже моргать. Да что там, даже дышать было тяжело и неприятно. Больше всего ему сейчас хотелось прекратить дышать и умереть. Просто и навсегда, как это происходит с обычными людьми. Но он не мог умереть. Ни просто, ни сложно. Никак. Это его бесило, добавляло мучений и усиливало желание умереть. Получался своего рода замкнутый круг. Такое с ним происходило не впервые. За двести с лишним лет ему приходилось умирать и возвращаться раз семь или восемь, но легче от такой статистики не становилось. Привычка к обеим «процедурам» так и не выработалась. Тем более что в этот раз все было иначе.
Враг все-таки нашел в себе силы, нашарил мобильный, но не поднес его к уху, а включил громкую связь. Абонент ответил после второго гудка. Как обычно.
— Это была ловушка, — голос метиса звучал глухо. — Мне пришлось пустить в ход все резервы. Теперь я измотан до предела. Даже в Сайгоне, когда вернулся после того, как сгорел заживо, я не чувствовал себя настолько отвратительно.
— Впервые слышу, чтобы ты жаловался, — в голосе собеседника на другом конце линии звучало сочувствие. — Тебя мучили?
— Мучили? — метис усмехнулся. — Нет. Всего лишь прострелили в двадцати трех местах, а потом еще и воткнули в сердце нож. Никаких особых мучений. Мне тяжело от другого. Я опустошен морально. Пси-удар требует колоссальных затрат энергии. Ты понимаешь, я говорю о так называемой ментальной энергии. Это все равно что попытаться за одну секунду доказать сложную теорему. В какой-то момент я даже испугался, что мой мозг вспыхнет и сгорит синим пламенем.
— Думаю, твоим противникам было не слаще.
— Какое мне дело до того, что чувствовали мои противники?! Я был вынужден защищаться. Все, что они получили, они заслужили. В таких ситуациях не существует понятия превышения необходимой обороны. Или я, или они. Но всех этих неприятностей можно было избежать, будь твои данные более точными. Почему я не знал, что в засаде остался Хамелеон? Почему я не знал хотя бы того, что Вечные заключили союз с Хамелеоном?
— Впервые слышу об этом. Видимо, Джонатан пошел на этот шаг по собственной инициативе, без разрешения Совета.
— Тебе следует работать активнее! Я должен заранее знать о таких серьезных переменах в тактике Цеха.
— Генрих, не дави на меня! — возмутился его собеседник — крот. — Что ты себе позволяешь? Возьми себя в руки. Тебе сейчас больно и обидно, но ты жив и в безопасности. Разве не это главное? Разве моя задача не в этом?
— Твоя задача — помогать мне остаться в живых!
— Вот именно. С нею я справляюсь. Разве не так? А твой нездоровый интерес к делам Джонатана и его приятелей я не одобряю и потакать ему не собираюсь!
— Этот интерес напрямую связан с проблемой моего выживания! Тем более что Вечные и Хамелеоны теперь заодно. Угадай, против кого они решили объединиться?!
— Не думаю, что им нужен ты. Не лезь в их дела, и они оставят тебя в покое. Они заняты поисками чего-то сверхценного, а ты им мешаешь. Вот в чем вся проблема. Отступись и будешь жить, как прежде.
— Как прежде?! Прячась и от тех, и от других? Почему я должен быть вечным изгоем? Разве я не достоин большего? Неужели ты не веришь в меня?! Мой Оптимум наступил по обеим линиям. Теперь я вдвое круче, чем любой из вас, и втрое, чем любой Хамелеон. Почему я должен оставаться бестелесной тенью, невидимкой?
— Вместо тебя говорит твоя гордыня. Впрочем, этого следовало ожидать. И что же ты намерен сделать, чтобы выйти из вечной тени?
— Для начала узнать как можно больше о делах Цеха в целом и компании Джонатана в частности, — метис немного успокоился. — И ты в этом мне поможешь.
— Я подумаю.
— Ты поможешь! — снова вскипел метис. — У тебя нет выбора! И не спорь! Пытаясь избавиться от сыщика, которого опекает Джонатан, я немного перестарался и пси-удар вышел с отдачей. Я на миг заглянул в мысли этого Туманова.
— Вот почему ты так скверно себя чувствуешь, — заметил контакт. — Разум Вечных имеет защитный барьер. В него нельзя влезть безнаказанно, это тебе не разум человека или Хамелеона. Бессмертных можно только атаковать с помощью пси-удара, ничего более. Тебе было сказано об этом тысячу раз, но к моим советам ты всегда относился пренебрежительно.
— Я все прекрасно понимаю, но так уж вышло. Не перебивай! Я увидел, что сыщик озабочен какой-то миссией? С чем она связана?
— Об этом следует спросить у него. Меня никто не посвящает в дела Избранного.
— Избранного? — метис невесело усмехнулся. — Кто решил, что эта бездарная ищейка Избранный?
— Совет. Туманов выжил после стычки с Хамелеоном, и мастера посчитали, что это знак от Вечности. Лично мне кажется, что они поспешили с выводами, но решения Совета не обсуждаются.
— Вот-вот! А ты еще смеешь заявлять, что вместо меня говорит гордыня! Конечно же, они поспешили. Поскольку не знают всей правды! Не знают обо мне, о моей исключительности. Это я должен считаться Избранным, вестником новой эры, а не этот сыщик! Где справедливость?