- …И люблю на два сердца, – грустно закончил тот.
Повисла тяжелая неловкая пауза. О непростых отношениях обды и ее начальника личной охраны знали все, но из деликатности предпочитали не говорить.
- И только у Геры с Лернэ все в полном порядке, – громко и весело закончил Юрген.
Пошел по кругу третий чайник с отваром ромашки. Ваза с засахаренными грушами опустела наполовину. Ночь была в разгаре, но Институт не спал. В глубине сада, чтобы не попадаться на глаза грозным наставникам, под прикрытием ветвей красной сирени институтские воспитанники жгли костер. Пахло дымом, жареным хлебом и свободой.
- Часто у вас такие полуночные гуляния? – неодобрительно нахмурилась Клима.
- Только по случаю очередной годовщины твоей коронации, – Выля забралась на лавку с ногами, скинув ботинки. – Не будь ханжой, сколько раз ты сама нарушала правила Института. А ребята чтят этот праздник. И чтят тебя.
- Да, – Гера откинулся на спинку лавки. – Что мы творили в юности! Страшно вспомнить. Клима, помнишь, как мы с тобой пугали помощника сторожа лесными духами?
- А ты все ворчал, что мы поступаем бесчестно.
- Я и сейчас полагаю, что это было по-идиотски.
- Конечно, – легко согласилась Клима. – Но мы были детьми, и мой план казался мне неотразимым. Впрочем, хвала высшим силам – он сработал!
- А помнишь, как ты на нашей с Лернэ свадьбе охотилась на Ристю?
- Разве я была не права? Амадим мне крепко должен за любящую жену и красавицу дочь.
- А помните, как Валейка ловил Юрку, а потом тот удирал от нас на ворованной доске, – включилась в беседу Выля.
- Чуть не развеялся с вами тогда! – подтвердил сильф.
- А сейчас бы смог повторить?
- Мне, в отличие от вас, людей, далеко до старческого ревматизма!
- Вот договоришься, – посулил Тенька, – заберу у тебя кровь на опыты и выделю элемент долголетия!
- Сперва догони меня в небе! Нет, друзья, ручаюсь, сейчас бы Валейка меня не догнал. Ох, Клима, признайся, ты специально шлешь его на Холмы.
- Нет, специально я шлю Гульку. Вы с нее дуреете, а в это время Валейка убалтывает вас на подходящие поправки к договорам. Или же я вызываю из Мятезуча Наргелису, но о ее визитах вы не сможете узнать никогда.
- Ты можешь слать хоть десяток Гулек и Наргелис, – разрешил Юрген, – Но пусть твой посол оставит в покое мою сестру!
- А ей разве не нравится? – лукаво уточнила обда.
- В том и дело, что нравится! Но Валейка на редкость скользкий тип.
- Ну что ты, в глубине души он еще благороднее Геры.
- Твоей Рафуше за тридцать, а ты продолжаешь ее опекать, – подначила мужа Дарьянэ.
- Я посмотрю, что будет с тобой, когда в подходящий возраст войдет наша дочь! – парировал Юрген.
- Я уважаю свободу личности!
- Да ты и сейчас ее вне небесных путей без сопровождения не отпускаешь. Что же случится, когда она подцепит жениха?..
- Мы до сих пор не побывали в Капищевой крепости, – посетовал Гера, пока сильфы в очередной раз самозабвенно выясняли отношения.
- Да, – виновато согласился Тенька. – Столько собирались…
- Я видел ее с воздуха, когда летел в Фирондо и Редим, – поделился Гера. – Красивая стала, высокая – почти город!
- Я летала туда двадцать лет назад, когда кончилась стройка, – поделилась Клима.
- А я ни разу, с тех пор, как мы ушли оттуда в войну, – признался колдун.
- Тенька, это ведь твоя бывшая деревня! – ужаснулся Гера. – Разве так можно!
- Когда сгенерирую себе персональные сутки по тридцать шесть часов – непременно найду время приехать!
…Был разлит четвертый чайник, груши кончились. Выля, у которой завтра были занятия, заторопилась спать. Сильфы опять спорили, явно ко взаимному удовольствию. Гера и Тенька завели разговор о каких-то сложных материях, относящихся не то к политике, не то к просвещенной науке.
Клима ушла из беседки, чтобы прогуляться по саду. Обде никогда не надоедало бывать в Институте, особенно в пору цветения красной сирени. Странно, но только здесь она могла ненадолго поймать потерянное в детстве ощущение дома.
И – воспоминания. Вон под тем деревом был закопан медный кулон. А вон то окно прежде принадлежало заместителю сторожа…
Зарин подошел неслышно, как тень. За двадцать четыре года Клима привыкла к этой тени. И даже к его любви за двоих.
Он всегда рядом. И никогда не приближается больше, чем на полшага. Он слишком хорошо успел понять, что такое запрет формулы власти, и сколько сил уходит на соблюдение.
Клима обернулась и посмотрела ему в глаза. Зарин был одним из немногих, кто никогда не отводил взгляда.
Мало что осталось от того неуклюжего мальчика, каким она знала его в детстве. Ушел в прошлое и молчаливый юноша, который страшно стеснялся своей необразованности. Теперь об эрудиции Зарина говорили многие.
Всегда один подле обды, на висках ранняя седина. Сколько девушек мечтало выйти за него замуж! Иногда Климе казалось, что так было бы даже лучше. А иногда – что в таком случае она сама не смогла бы дальше жить.
Только с Зарином она умела говорить глазами.
«Хороший вечер».
«Вечер добрый».
«Я рядом, куда бы ты ни пошла».
«Знаю и ценю. Не уходи».
«Люблю тебя».
«Могла бы любить и я».
Обычно после таких разговоров Зарин еле заметно и ободряюще улыбался, а Клима отворачивалась. Но в этот раз она заговорила вслух:
- Вчера я была на капище, и высшие силы ответили.
«Почему ты говоришь это? – спросили его глаза. – Какое отношение твои слова имеют ко мне?»
- Прошло много лет, – продолжила Клима, – страна процветает. Я спросила у них, исполнен ли мой долг.
Глаза Зарина расширились.
«Ты говорила о… нас? Ведь я правильно разгадал твой намек?»
- Мы уже немолоды, но… ты ждешь. Буду честной, жду и я. Хорошо слиться воедино, став землей и водой, но я просила у высших сил свободы от формулы власти до нашей смерти.
- И… что они решили? – спросил Зарин вслух.
Клима развела руками.
- Ответы как всегда туманны. Но я сделала слишком много для этой земли. Помнишь, когда-то я в качестве награды за Вылины заслуги позволила ей решать, как быть со своей жизнью дальше? Вот, такую же награду даровали недавно мне.
- Ты… решила?
- Нужно закончить текущие дела, – обда обошла куст красной сирени. – Это займет лет пять-шесть. А потом – да, решила. Только один вопрос не дает мне покоя.
- Какой же?.. – Зарин говорил с трудом, точно его губы превратились в деревянные колоды.
- Не решила, какое платье я надену на нашу свадьбу. Интуиция подсказывает мне, что в Гарлее на нее соберется не меньше народа, чем на коронацию. Не хочу ударить в грязь лицом перед новой обдой…
Зарин сорвался с места и подхватил ее на руки, кружа.
- Поставь! – ругалась Клима вполголоса. – Я все еще соблюдаю запрет!
- Плевать, – решительно выдохнул Зарин, крепко прижимая ее к себе. – Настанет время, когда я выдерну тебя из долга и золотых знамен! И пусть, как многие наши друзья, мы будем жить на несколько домов, это будем – мы.
А в глубине сада, среди сирени и тумана, сразу несколько голосов выводили легкий, немного речитативный мотив:
Я песню былого хочу рассказать:
Великая обда вернулась опять!
Пусть думали, обда ушла навсегда –
Ее сохранили Земля и Вода.
Пусть думали, жито сгорело дотла –
Где обда ходила – пшеница взошла.
Надела корону в сиреневый май,
Проснулся и ожил наш солнечный край.
Ведь нам сейчас тоже семнадцатый год!
Послушать бы, как задрожал небосвод,
Как наши родители клятвы дают,
Над их головами – родной Институт.
Ах, нам бы, не знавшим войны и врага,
Увидеть далеких времен берега:
У орденской крепости зубчатых стен
Стоять под знаменами обды Климэн,
Срываться в атаку и ран не считать,
И новой эпохи страницы писать…