Клима спустилась с галереи, подозвала к себе одного из солдат, велев ему пойти на площадь, взять из числа пленных девушку по имени Гулина Сой и привезти в ее покои.
«Покоями» обды в разрушенном дворце пока что называлась одна из немногих сохранившихся комнат в центральном крыле. Тенька навел на выбитые окна превосходные ставни из сухого льда, вместо полуистлевшей от времени кровати положили походный матрац и теплые одеяла, принесли откуда-то сравнительно новый стол из красного дерева, а к нему – пару разномастных табуретов. Ответственный за снабжение уже назначал себе помощников и составлял смету ремонта всего города, поэтому Клима была уверена, что долго царящая кругом разруха не продержится. Особенно при ее руководстве.
Появившаяся в дверях Гулька выглядела плачевно. Она сильно исхудала, став особенно похожей на сильфиду, одежда была рваная, волосы растрепались, лицо покрывал слой копоти и грязи, на коленках белели бинты.
Клима дала знак провожатому оставить их одних и любезно произнесла:
- Здравствуй, Гуля. Проходи, садись на табурет.
Гулька внимательно вгляделась в ее лицо и неверяще выдохнула:
- Клима?
- Я так сильно изменилась?
- Если бы не нос – не признала, – сплетница никогда не умела держать язык за зубами и говорила все, что приходило на ум. Еще несколько лет назад Клима бы жестоко отомстила за подобное упоминание о своей внешности, но теперь с удивлением обнаружила, что ей все равно. Нос и нос. Глупо обижаться.
- Какая я теперь? – спросила Клима с улыбкой.
- Как благородная госпожа, – Гулька все же прошла к табурету и села, вытягивая ноги. Было видно, что ее перебинтованные коленки болят. – Вот уж не думала, что такими становятся, а не рождаются. Так ты и впрямь та самая беззаконная обда, которой пугают маленьких детей?
- Верно, я обда. И всегда ею была, – Клима села на соседний табурет и посмотрела на бывшую одногодницу в упор. – Ты тоже стала другой, Гуля. Не ожидала увидеть тебя на войне.
- А что мне оставалось делать? – в голосе девушки прозвучали дерзкие, даже злые нотки. – Даже сын наиблагороднейшего сейчас пошел в солдаты, чего уж говорить об остальных! Все, кто может держать оружие, оставили родные дома! Если бы не война, которую ты тут развязала, мне не пришлось бы воевать.
- Я развязала? А не воевал ли Принамкский край минувшие пятьсот лет?
- Это была другая война, – угрюмо возразила Гулька.
- Но все равно не мир, – отрезала Клима жестко. – Я здесь для того, чтобы прекратить войну.
- Так может быть, просто дашь Ордену победить?
- Я не могу этого сделать. Признавшие меня веды никогда не склонятся перед Орденом. А тот, в свою очередь, никогда не покорится ведам. Я – другое дело. Принамкский край жил в мире тысячи лет, пока последняя из обд не была свержена. А до обд люди тоже воевали. Значит, обда – залог мира и процветания нашей страны. Я – обда, и я должна править.
- Откуда ты все это взяла? Тебя, как и меня, учили в Институте, что обды были сплошным беззаконием.
- В том же Институте я нашла обрывки старинных летописей, в которых говорилось, что все, чему нас учили – ложь Ордена. И я могу показать тебе эти летописи. Но не сейчас. Ты очень устала, ранена и наверняка голодна.
- Это не совсем раны, – мотнула головой Гулька. – Я упала с доски и расшибла колени, чудом кости не переломала.
- При твоем мастерстве это не чудо.
Гулька задумчиво посмотрела на Климу и впервые на памяти обды о чем-то серьезно задумалась.
- Тебе от меня что-то нужно.
- Верно.
- Ты хочешь пытать меня и выведать секреты Ордена? – голос девушки дрогнул и сорвался.
Клима покачала головой.
- Я хочу, чтобы ты стала мне служить. Ты лучшая летунья из всех, что я знаю, прекрасно образована и не глупа. У меня есть много сильфийских досок новейшей модели, но на них некому летать, потому что кроме меня и Геры этого никто не умеет.
- А Гера тоже здесь? – тут же заинтересовалась любопытная Гулька. – И чем он занимается? А правду говорят, что… – она осеклась и снова ненадолго умолкла. – Клима, ты всерьез думаешь, что я, благородная госпожа, соглашусь? И откуда у тебя взялись доски?
- Сильфы продали.
- Враки! Сильфы не могли так поступить! Они наши союзники, а не твои. Сильфы не продали бы тебе и щепки, не говоря уже о досках новейшей модели!
- Сильфы поступают так, как удобно им. Они давно вертят Орденом, как хотят, даже тебе это известно. Они заключили со мной договор, надеясь вертеть и мною, но просчитались. Обда Принамкского края – не тот правитель, который будет лебезить перед «воробушками», как наиблагороднейший. Не веришь? Ознакомься с договором и накладными на доски, – Клима достала из ящика стола загодя положенные туда документы.
Гулька вчиталась. Ее и без того не цветущее лицо побледнело окончательно.
- Так значит… Орден предали?
- И наиблагороднейший знает об этом, – добавила Клима. – Но ничего не может сделать. Он тоже поступил дурно – ему не следовало убивать и мучить сильфийских послов. Сейчас в Ордене голод, почти все ушли воевать, и некому обрабатывать землю. В моей части страны никто не голодает. Ты лучше меня знаешь, сколько в Ордене интриг, благородные господа грызутся, как кучка крокозябр. Мои подданные заняты делом. За время войны в Ордене не было построено ни одной крепости, зато разрушено много. На моих землях сейчас возводится новая цитадель на месте маленькой деревни. Через нее проляжет большой торговый путь. Ты по-прежнему считаешь, будто обда – это беззаконие? Мы же с тобой обе ласточки, Гуля. И обе приучены хотеть счастья для своей страны.
- А что будет с прочими пленниками и с моими родными? – тихо спросила Гулька. – Не верю, что ты пощадишь благородных господ.
- Я не караю тех, кто присягает мне. Даже в Институте среди моих сторонников было множество детей благородных. Я предлагаю службу всякому, кто попадает ко мне в плен, и еще ни один человек не пожалел о своем выборе. Да ты и так служила мне, Гуля.
- Я? Когда?!
- Еще в Институте. Не припоминаешь? Ты всегда замечательно разносила сплетни, нужные мне.
Гулька ошеломленно схватилась за голову. Наверное, впервые в жизни она мечтала проглотить свой длинный язык.
- На моей стороне высшие силы, – закончила Клима. – Не Орден – я несу мир, порядок и процветание. Но я на маленькие кусочки порву того, кто убивает Принамкский край и роняет достоинство нашей державы перед Холмами, как это делает наиблагороднейший. Сейчас я велю накормить остальных пленных – у нас для этого хватит припасов – а потом предложу им то же, что и тебе.
- А почему меня ты спросила отдельно?
- Мы же знаем друг друга с детства, – развела руками Клима. – И должность, которую я хочу тебе предложить – не рядовая. Ты согласна?
- Мне нужно подумать, – быстро сказала Гулька.
Клима усмехнулась.
- Интересно, сколько времени тебе понадобится на раздумья? Ристинида Ар, к примеру, думала четыре года, а сейчас ездит от моего имени на Холмы.
- Ар? Дочь Жаврана Ара? Так это не враки, что она выжила, скрывалась, училась в Институте, а потом бесследно исчезла?
- Почему же бесследно? Она сбежала вместе со мной. Я помогла ей спастись, когда ее хотели убить во второй раз. Она очень долго не верила мне, но потом признала, что я лучше для Принамкского края, чем Орден.
- Я могу ее увидеть? Когда-то в детстве мы были знакомы.
- Ристя осталась в Фирондо. Но через какое-то время она собиралась приехать сюда. Тогда вы непременно могли бы встретиться.
- Я могу отложить свой ответ до этой встречи?
Клима посмотрела Гульке в глаза и вкрадчиво проговорила:
- А зачем? Ты ведь уже знаешь, каким он будет.
- Интересненько это они придумали, – в который раз констатировал Тенька, оглядывая маленькое круглое помещение под полуразрушенным дворцовым балконом. – Ума не приложу, как оно все тут сохранилось?
Гера пожал плечами. Над головами друзей смыкались ветви растущих у стен ивовых кустов, а в центре на дне замшелого каменного бассейна журчала бурная криничка. Это крохотное рукотворное капище отыскал один из воинов, которых отрядили на исследование развалин, тот позвал Теньку, а Гера отправился с ним из любопытства и желания быть в курсе всех дел.