Позволяют ли особенности самоуважения человека эффективно работать с ним?
В процессе обучения большинству терапевтов подспудно внушают, что мы должны уметь эффективно работать с любым человеком или хотя бы с любым клиентом, с проблематикой которого нас научили работать. Однако через несколько лет практики большинство из нас
понимают, с какими пациентами мы работаем лучше, а каких стоит отправить к другим специалистам. Некоторые из моих коллег любят, например, работать с людьми, пережившими травму, а другие не берут их. Некоторые находят тонизирующей напряженность пограничных пациентов, а другие не могут справляться с эмоциональными бурями, которым дают волю эти пациенты. Среди моих друзей-терапевтов есть люди с особым даром и стремлением работать с шизофрениками, эмоционально заторможенными и необучаемыми пациентами, а также клиентами старческого возраста. Другие коллеги не могут вообразить работу с людьми из этих категорий. Эти предпочтения связаны не только с разным багажом знаний, полученным во время обучения, или специальной квалификацией. Они отражают ключевые особенности личности терапевтов, главным образом то, как они удовлетворяют собственные потребности поддержания и восстановления самоуважения.
Одна из социальных работников, которая проходила у меня терапию несколько лет назад, умела прекрасно помогать людям с выраженной и тяжелой умственной отсталостью — группой пациентов, известных своей непривлекательностью для терапевтов. В процессе работы мы выяснили, что смысл, который она вкладывала в эту работу, был связан с повреждением ее самоуважения, когда она не могла «достучаться» до своей матери-алкоголички, страдавшей тяжелой депрессией. Работая с группой людей, которую практически все считали «недоступной», она исправляла свою детскую несостоятельность и залечивала раненое чувство собственного достоинства. Женщина, которую я исследовала в своей работе по альтруизму, работала с людьми, признанными невменяемыми в отношении совершенных ими преступлений, — категория пациентов, которая не только не вызывает у большинства из нас симпатии, но и опасна. Структура ее самоуважения отражала идентификацию с отцом, истовым священником методистской церкви, который часто подчеркивал слова Иисуса: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40). Она получала огромное удовольствие от своей работы, а заключенные любили ее.
Когда мы допускаем, что эмоции, управляющие терапевтическим процессом в самом терапевте, дают ему возможность поддерживать и восстанавливать собственное самоуважение, становится понятно, насколько специалисту бывает трудно работать с человеком, нарциссизм которого основан на совершенно иных принципах. Например, многие психотерапевты не могут спокойно и эффективно работать с психопатическими пациентами. Самоуважение терапевтов обычно зависит от их заботливого поведения; они скорее выберут возможность сохранить отношения с людьми и быть подлинными, чем прибегнут к грубой силе и будут искать материальную выгоду. У них вызывают много беспокойства люди, которые презирают подлинность и привязанность, прибегая к власти и стремясь к материальным ценностям для поддержания самоуважения. Сложно работать с человеком, к которому испытываешь презрение и эмоциональное отчуждение. Специалисту, который не находит в структуре собственного самоуважения тем, связанных с властью, лучше не работать с антисоциальными людьми. Также многие специалисты избегают пациентов с нарушениями самости, поскольку потребность нарциссичного человека любой ценой производить впечатление на других задевает более глубокие критерии самооценки терапевта или вызывает у него бессознательный стыд из-за своего непризнанного нарциссизма.
Вопрос, работать ли с пациентом, ценности и взгляды которого в значительной степени отличаются от воззрений терапевта, выходит за рамки типа его психопатологии. Специалисту, который кичится скептическим отношением к религии, не следует работать с человеком, самоуважение которого опирается на поддержание тесной связи с богом. Терапевту, для которого супружеская верность представляется важной, будет трудно понять и получать удовольствие от работы с клиентом, самоуважение которого зависит от постоянного поиска сексуальных приключений. Специалисту, который поддерживает свой нарциссизм благодаря работе по сниженной ставке с нуждающимися пациентами, будет трудно найти общий язык с пациентом, который поддерживает свой нарциссизм, зарабатывая бешеные деньги.