– Вы считаете, что переговоры надо вести с Масхадовым?
– Основной путь – это переговоры с Масхадовым. Он должен сделать первые шаги, чтобы переговоры состоялись. И требования президента Путина – осудить и отмежеваться от террористов – должен выполнить. […]
– Российское руководство уже дало понять, что вести переговоры с Масхадовым не намерено.
– Я вообще-то ни разу не слышал, чтобы президент Путин заявил, что против переговоров с Масхадовым. Напротив, когда я разговаривал с президентом, он сомневался, то есть не был категоричен. Он спрашивал, есть ли реальная сила за Масхадовым, пойдут ли за ним люди и так далее. Путин заинтересован в мире, но партия войны мира не хочет, и нужно сделать так, чтобы перевесило разумное начало.
– А за Масхадовым есть реальная сила?
– Нужно честно сказать, что население страдает больше от федеральных сил, чем от боевиков. Потому что боевики все-таки считаются с национальными обычаями. И поэтому люди больше сочувствуют Масхадову, чем федералам.
– Но власть требует, чтобы сначала боевики сложили оружие, а потом с ними начнут переговоры. А Масхадов с этим не согласен.
– Это абсолютно абсурдное требование. Никто не положит свой автомат неизвестно ради чего. Каждый думает: положу автомат, а меня за это к стенке. Это требование выдвигает партия войны, которая понимает, что оно невыполнимо.
Не случайно привожу здесь это интервью от 2002 года – оно многое объясняет. Например – что в Чечне переговоры Кремля с Масхадовым считали реальными. Что силы, которые называли себя властью Ичкерии, рассчитывали на прекращение войны и некий особый статус для республики. И даже – что Масхадова легитимируют. В течение нескольких лет эти настроения поддерживались той работой, которую вел глава Чечни Ахмат Кадыров. Как человек умный и дальновидный, он понимал, что противостояние внутри Чечни и продолжение военных действий на территории республики порождают все больше недовольных и что необходимо преодолеть этот гражданский раскол ради сохранения народа. Кадыров хотел сплотить чеченцев, прекратив междоусобицу и сделав Чечню сильной, но вряд ли сильная Чечня нужна была тогда федеральному центру.
В начале весны 2004 года ему удалось добиться невозможного: оружие сложили два бригадных генерала из армии Масхадова – Шаа Турлаев и Магомед Хамбиев. Они вышли под гарантии Кадырова и были амнистированы. В апреле 2004 года в новостях чеченского телевидения показали Ахмата Кадырова, который сказал, что надеется на сдачу Масхадова и что он, Кадыров, примет его с радостью и даже готов просить президента России о помиловании президента Ичкерии.
Через 3 недели, 9 мая, Ахмата Кадырова убили на стадионе в Грозном – под ним взорвалась трибуна для почетных гостей. По одной из версий, во время строительных работ под трибуну заложили взрывчатку.
После смерти Ахмата Кадырова разговоры о переговорах с Масхадовым и его легитимации, а также о выводе войск и особом статусе Чечни прекратились.
В сентябре 2004-го эти требования прозвучали уже в Беслане из уст террористов. 30 августа 2004 года один из лидеров чеченского бандподполья Шамиль Басаев, отправляя своих головорезов в Беслан, передал им записку к президенту России, в которой требовал вывести из Чечни войска и признать ее независимой. Взамен Басаев обещал, что Чечня не станет заключать политических и военных союзов с другими странами против России и размещать военные базы иностранных государств, а также финансировать организации, ведущие борьбу против РФ. Он также обещал, что Чечня войдет в СНГ и подпишет с Россией договор о коллективной безопасности, хотя желает статуса нейтрального государства.
Закон не позволяет мне как журналисту цитировать террориста, поэтому я пересказываю эту записку своими словами. Ее зачитала прокурор Мария Семисынова на судебном заседании по делу единственного выжившего бесланского террориста Нурпаши Кулаева в январе 2006 года во Владикавказе. Текст записки был размещен на сайте «Правда Беслана».
Написана она человеком, уверенным в своей власти. О Масхадове в этой записке нет ни слова.
Имя президента Ичкерии прозвучало только вечером 2 сентября.
В этот день Александр Дзасохов связался с представителем Масхадова Ахмедом Закаевым. Вечером в 22:15 Закаев заявил, что Масхадов готов «без предварительных условий» содействовать «мирному разрешению» захвата заложников. Но на следующий день в 13 часов все было кончено.
Тут я должна сделать небольшое отступление. В начале марта 2005 года моя подруга Нонна Дзиваева пригласила меня в Лондон – она заканчивала там обучение и скоро должна была вернуться в Россию. Мне хотелось отдохнуть и не думать о войне. Но 8 марта в Чечне убили Аслана Масхадова, и мне позвонили из редакции с просьбой взять интервью у живущего в Лондоне в статусе политического беженца Ахмеда Закаева. Война не отпускала меня, я снова не смогла отказаться. Мне дали номер телефона, Закаев согласился встретиться в вестибюле отеля в центре Лондона. Я попросила Нонну пойти со мной на эту встречу. Говорили мы с ним о смерти Масхадова и о том, кто занял его место. Это была новость, и именно об этом меня просили поговорить, но сейчас этот разговор кажется мне незначительным. В конце я задала ему вопросы, которые волновали меня лично.