Эрик еще раз покачал головой, ощущая некоторую оторопь от всех этих чудес, нежданно-негаданно свалившихся ему на голову. И вот тогда он и начал разбираться с возникшими у него вопросами, сомнениями и недоумениями.
Итак, богатство Мельников. Эрику предстояло решить, должен ли он благоговеть перед этой кучей денег или, напротив, игнорировать ее. Ответ на этот вопрос был, однако, относительно прост, во всяком случае для Эрика: игнорировать, разумеется, не презирая при этом и не пренебрегая тем, что от чистого сердца — а он хотел верить, что все так и обстоит, — предложили ему Вера и Андрей. Ну, не отказываться же, в самом деле, от всех этих невиданных и нечаянных благ, вроде встроенного в стену бара, предлагавшего, как горячие, так и холодные напитки, не считая алкоголя. И за одежду — спасибо. Хорош бы он был сейчас в парадно-выходной форме, да еще и при орденах!
Гораздо сложнее было определиться с тем, как ему относиться к Андрею и Вере. Так получилось, что Эрик ни разу в жизни не находился достаточно долго в достаточно комфортных условиях, — имея в виду состояние души и окружение, — чтобы с кем-либо сдружиться по-настоящему, тем более, кого-нибудь полюбить. Ему нравилась Анна. Тут не могло быть никаких сомнений. Но был ли он в нее влюблен? Вряд ли. Слишком мало встреч, слишком большая дистанция между ними. Ну, а теперь — когда у нее есть жених и когда у Эрика возник конфликт с ее кузеном, — "предощущение" любви пропало вовсе. О какой любви тут можно говорить, если в добавок ко всему прочему Анна Монк — титулованная графиня и дочь человека, являющегося удельным князем или, другими словами, хозяином целого континента?
Но что тогда сказать о Вере? Конечно, по сравнению с Анной, с Верой Мельник Эрик общался достаточно долго, и она, если быть честным, вызывала у него не только чисто дружеские чувства. В ту пору, в академии, Эрик, и в самом деле, был готов подружиться с двойняшками, и, если отнестись серьезно к тому, что они рассказали ему вчера вечером, когда они вместе сидели в трактире, Андрей и Вера, не отягощенные жизненным опытом Эрика, именно так к нему и относились. Как к другу. Во всяком случае, Андрей. Ну, а Вера, похоже, была готова не только дружить. И то, что ребята пронесли эти чувства сквозь все это время, говорило об их искренности и подлинности. Другое дело, что Эрику было трудно поверить, что кто-нибудь — тем более, дети знаменитого адмирала, — может заинтересоваться им, не имея при этом ни заднего умысла, ни планов использовать Эрика в своих целях. И тем не менее, он должен был перешагнуть этот порог, поскольку, не ответив искренностью на искренность, он попросту потеряет их дружбу, а возможно, и любовь, если говорить о Вере.
Эрик принял душ, побрился и оделся в заботливо приготовленные для него джинсы и футболку. Глянул на часы и решил, что вряд ли стоит ожидать столь раннего пробуждения других участников вечеринки. Поэтому он выпил в одиночестве чашку кофе выкурил необязательную сигарету и решил, что разрешил в первом приближении стоящие перед ним экзистенциональные вопросы[45] и может продолжать жить, как ни в чем ни бывало.
Он вышел из комнаты, прошел по коридору, спустился по лестнице и через двери в просторном фойе вышел в парк. Здесь было удивительно хорошо, не жарко, но и не холодно, и приятно пахло живой зеленью. Постояв минуту или две на месте, Эрик отправился на прогулку. Он помнил примерное расположение зданий по отношению к берегу озера и, легко выбрав направление, пошел к воде. Неспешная прогулка, — а Эрик нарочно шел кружным путем, — заняла у него около получаса. Как раз хватило, чтобы окончательно прочистить мозги и принять все необходимые решения. Так что, к пирсу, около которого покачивались на тихой воде несколько катеров и маленькая яхта, он вышел, ощущая себя в буквальном смысле новым человеком. И хорошо, что так. По пирсу от катера прямо к нему двигались, негромко переговариваясь между собой, несколько мужчин, среди которых Эрик легко узнал адмирала Мельника — по голофото — и адмирала Моргенштерна, с которым он один раз встречался лично.
Поскольку Эрик был в гражданской одежде, он вежливо поздоровался и отступил в сторону, освобождая путь. К счастью, никто из мужчин не проявил к нему особого интереса, кивнули из вежливости и проследовали мимо. Эрик с облегчением перевел дух, но, как тут же выяснилось, он рано радовался.
— Минуту! — сказал Моргенштерн, останавливаясь, и повернулся к Эрику. — Молодой человек!
45
Четыре базисных вопроса, на которые человек отвечает каждым своим поступком: 1. "Быть или не быть" (Жизнь или смерть); 2. "Один или вместе"; 3. "Хочу или должен"; 4. "В чем смысл жизни"?