Но я думал лишь о том, как бы избежать неприятностей, и потому принял предложение более влиятельного человека — лейтенанта.
— Я буду моряком, сэр! — сказал я, и Макфи усмехнулся с бездонным презрением.
— Молодец! — сказал Уильямс. — Я запишу тебя новобранцем в ютовые, в свой дивизион[8], где я присмотрю за тобой. Столоваться будешь в артели[9] Сэмми Боуна. Держись его, и не пропадешь. А теперь ступай.
— Есть, сэр, — ответил я, когда тяжелая рука схватила меня за локоть, и помощник боцмана бегом протащил меня через квартердек и вниз по сходному трапу на орудийную палубу.
По доброте душевной, свойственной морскому люду, он не упустил случая немедленно начать мое обучение их маленьким хитростям.
— Слышь, ты, фермер сраный! — прошипел он мне в ухо. — Офицеру, твою мать, говорят «Есть, сэр!». А то тебя и мать родная, твою мать, не узнает! Слыхал?
С секундным промедлением я выдавил:
— Есть, сэр.
— То-то же! — хмыкнул он.
И вот мы уже пробирались сквозь срежиссированный хаос работающей орудийной палубы. Она тянулась от носа до кормы, во всю длину корабля, но в ней едва хватало места для всего нагроможденного там снаряжения. Пульсирующая машина из людей, железа и дерева, забитая до отказа так, что некуда было и шагу ступить, чтобы не наткнуться на какую-нибудь снасть.
Мой провожатый остановился у молодого офицера, который в отчаянии орал на один из орудийных расчетов. Это был невысокий мужчина с большой головой и нескладными конечностями. На нем была круглая шляпа, как у простого матроса, и он весь так и прыгал от переполнявшей его энергии. Это был мистер Сеймур, второй лейтенант и повелитель корабельных орудий. Все его внимание было приковано к одному канониру, который стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу за казенной частью своего орудия, со спусковым шнуром, свисавшим из кулака.
— Нет. Нет. НЕТ! — вскричал лейтенант, в ярости топая ногой и замахиваясь на голову матроса своей рупорной трубой. — Плавнее, косоглазый ты салага! Пошел прочь! Пошел прочь, чтоб ты сгнил! — Он оттолкнул матроса в сторону и схватил вытяжной шнур. — Вот так! — сказал он, приседая, чтобы прицелиться вдоль ствола. — А затем… плавно! — Он дернул за шнур, и кремневый замок высек сноп искр и полыхнул порохом. — Сделаешь еще раз не так, и следующими шарами, которые я заколочу в этот ствол, будут твои собственные!
Матрос неловко ухмыльнулся, и лейтенант повернулся ко мне и к помощнику боцмана.
— А вам что надо, чтоб вас сгноили?
— Новобранец на борту, мистер Сеймур, сэр, — отрапортовал помощник боцмана, отдавая честь. — Прислан на учение к своим товарищам… к орудию Сэмми Боуна, сэр.
— Ну? Ну? Так чего стоите! Орудие номер восемь, вон там. — Он указал на ближайшую пушку, но тут что-то привлекло его внимание, и он, оборвав себя на полуслове, в ярости понесся по палубе. — Я сказал, враг позади траверза! А вы наводите в сторону носа, шайка вы лягушатников, чтоб вас Бог покарал! — Он со всей силы пнул одного матроса под зад и огрел другого по ушам своей рупорной трубой.
— Эх… — вздохнул помощник боцмана, с крайним одобрением кивая, — вот кто заставит этих сраных лентяев запрыгать! — Затем он подвел меня к орудию номер восемь. — Сэмми? — сказал он. — Это в твою артель. Приказ мистера Уильямса. — И он ткнул в меня большим пальцем.
Тощий человечек повернулся и посмотрел на меня. Он был гол до пояса, блестел от пота, а его яркие черные глаза по обе стороны от острого, хорькового носа сверкали. Волосы у него были белоснежными, и выглядел он стариком. Он свирепо уставился на меня.
— Ну, чего встал как истукан! — произнес он с сильным йоркширским акцентом. — Берись за эту хренову таль и тяни! Нам тут двоих не хватает, ты…
И тут из него полился такой поразительный поток изобретательной брани, какой только мог породить человеческий разум. По сравнению с Сэмми Боуном лейтенант вербовочной службы Спенсер был просто хористом, играющим со своим первым грязным словечком.
Так что я взялся и потянул. Вся моя натура противится физическому напряжению. В нем нет выгоды. Но природа создала меня большим и сильным, и в тот день я был этому рад. Я тянул и тянул, пока все тело не заныло, и я не взмок, как остальные. Голова у меня была в тумане, и я был совершенно счастлив раствориться в толпе и делать то, что мне говорят.
Позже меня отправили в самые недра корабля, чтобы выдать казенное обмундирование из сырых тайн кладовой казначея. Макфи был там со своим стюардом, занятый списками и бумагами, и они вдвоем игнорировали меня достаточно долго, чтобы я проникся осознанием их великой важности. Стюард, толстенький человечек по имени Дэнни Смит, со свиным круглым носом и женскими губами, вызывал у меня тошноту, и я держался от него как можно дальше, но Макфи, похоже, он вполне нравился.
8
Дивизион — здесь: подразделение личного состава (на военных кораблях британского и американского парусных флотов), которым командовал один из офицеров. В Российском Императорском флоте подобные подразделения назывались ротами.
9
Основной организационной единицей нижних чинов на борту военного корабля была столовая артель (mess). В рамках этой небольшой группы моряк принимал пищу и общался. Каждая артель обычно занимала свое собственное место на корабле — отведенное ей пространство между двумя орудиями на орудийной палубе или между шпангоутами на жилой палубе. Количество людей в каждой артели варьировалось в зависимости от размера корабля и численности его экипажа.
Членами артели становились моряки по обоюдному согласию всех сотрапезников.