— Ты понял?
— Да, — ответил я. До меня дошло. Она выглядела вполне способной нажать на курок.
— Так вот, — сказала она, — ты молод, но похож на мужчину. Ты можешь быть моим мужчиной?
— Да.
— И как же ты это сделаешь?
— Сверну шею любому, кто к тебе сунется. Это я могу.
— Я знаю, — сказала она, — поэтому я тебя и выбрала. А теперь — по рукам.
Она опустила пистолет и протянула мне руку. Меня это не слишком обрадовало. Полли Гримшоу отдавалась делу всем сердцем. Она хихикала, вздыхала и заставляла тебя чувствовать себя на седьмом небе.
Так что же делал этот серьезный маленький эльф, с ее долгими взглядами и рукопожатиями, как у ланкаширского купца, заключающего сделку на шерсть? Я уже почти решил оставить ее с ее горем и вернуться к своим товарищам, где, по крайней мере, меня окружали улыбающиеся лица.
А потом я передумал. Без пистолета она выглядела такой крошечной и покинутой, и я подумал о ее погибшем возлюбленном, растерзанном у нее на глазах, и я подумал о том, каково это — быть одинокой женщиной среди сотен мужчин. Смесь жалости и нежности поднялась изнутри, и вместо того, чтобы пожать ее руку, я осторожно взял ее в обе свои и склонил голову, чтобы поцеловать. Она этого не ожидала, и когда я поднял глаза, я увидел, как ее лицо впервые смягчилось. Она выглядела одновременно грустной и счастливой.
— А теперь я должна быть твоей женщиной, — сказала она, и мой бушприт встал, как морпех на параде, когда она вытащила рубашку из штанов и стянула ее через голову. Затем она встала, расстегнула ремень и сбросила и штаны. Она была стройной и мускулистой, как атлет, и ее белая кожа сияла в свете, а маленькая грудь выступала вперед, словно носовая фигура корабля.
Я вздохнул и потянулся к ней.
— Нет, — сказала она, — ты слишком большой. Будешь делать, как я говорю.
И, будь я проклят, она настояла на своем! Ее стиль не был тем безумным баловством, которым я наслаждался с Полли Гримшоу, а скорее неким медленным, восточным действом, которое едва не убило меня от нетерпения. Во-первых, она заставила меня раздеться и лечь, чтобы она могла взобраться на меня так, как ей удобнее. (Вот что бывает, когда весишь шестнадцать стоунов, женщины заставляли меня делать это всю мою жизнь.) Но, клянусь Георгом, как только она оказалась в седле и вцепилась в меня, она начала вытворять своими внутренними мышцами такое, что я взорвался, как мортира! После этого мы немного поговорили, выпили еще грога и пошли на второй круг.
Позже, когда мы тихо лежали вместе, мне в голову пришла мысль.
— Если бы ты не выбрала меня, — сказал я, — кто бы это был… Билли Мейсон?
Она усмехнулась.
— Этот уродливый громила? Никогда! Не тогда, когда королевский офицер ждет своего шанса.
— Что? — спросил я. — Я не думал, что офицеры… то есть я не думал…
Она закончила за меня:
— Ты не думал, что офицеры связываются с простыми шлюхами? — Она рассмеялась смехом, в котором не было ничего смешного. — Что ж, этот связался бы — если бы я ему позволила! Он крутился вокруг меня, еще когда Мэттью не остыл!
Я был озадачен.
— Тогда почему ты не пошла к нему? — спросил я. — Кто он?
— Это тот, к кому половина девок в Портсмуте не подойдет ни за какие деньги. Он изрезал одну из моих подруг кнутом. И говорят, он однажды убил девушку, и все замяли деньгами. Он опасен, хотя по нему и не скажешь.
— Кто он? — спросил я. — Скажи мне!
— Ваш первый лейтенант, мистер Уильямс.
— Что? — переспросил я. — Мистер Уильямс?
— Да, тот самый красавчик.
— Нет! Он лучший человек на корабле.
— Неужели? — цинично сказала она. — Тогда не хочешь ли ты узнать, что твой «лучший человек» делает с девушками? Он любит… — Но она посмотрела на меня и передумала. — Нет, — сказала она, — ты добрый человек. Тебе не нужно этого слышать.
И она замолчала.
Я все еще боролся с недоверием, когда меня накрыла вторая волна изумления, когда я понял, что это значит. Я наконец узнал своего врага, и мне отчаянно хотелось рассказать Сэмми. Поэтому сначала я сказал Кейт, что отныне она будет в моем кубрике с моими товарищами — и да помилует Бог любого, кто нанесет ей малейшее оскорбление! Затем я оставил ее на время в ее маленькой палатке и вернулся на нижнюю палубу.
Но Сэмми отказался просыпаться, и мне пришлось ждать до утра, когда я ходил взад-вперед по палубе с боцманом и его помощниками, крича и вопя и помогая ленивым матросам выбираться из гамаков навстречу новому дню.
И какая же это славная забава для парня! Вся хитрость в том, чтобы застать их врасплох. Быстрый толчок плечом вверх, и ты можешь вывернуть их из гамаков и отправить в полет на палубу в пяти футах ниже, прежде чем они даже проснутся. Так что во всей этой суете раннего утра, укладывая гамаки в коечные сетки и драя[17] палубы, я так и не поговорил с Сэмми, но в итоге мне это и не понадобилось, ибо вскоре я столкнулся лицом к лицу с лейтенантом Уильямсом.