Не менее глубокий след в сознании молодого Фостера оставили книги о французской революции 1789 года и о войне за независимость английских колоний в Америке. Эти книги показали ему живительную силу революций, их величие, созидательную мощь. Они укрепили в нем убеждение, что и революционная борьба трудящихся против капиталистического гнета не является химерой, а может увенчаться успехом.
Следует ли удивляться, что Уильям Фостер, не только свидетель, но и жертва жестокой капиталистической эксплуатации, тщетно пытавшийся разобраться в ев сложном механизме, при первом же контакте с социалистами воспринял их учение как долгожданное откровение. Весь процесс разочарования капиталистической экономикой, правительством и религией подготавливал Фостера к обращению в социализм, что, по его собственному признанию, произошло с драматической быстротой. Однажды вечером летом 1900 года он наткнулся в Филадельфии на углу Брод-стрит и Саутс-стрит на уличного оратора и остановился послушать его. Оратор был социалистом. До этого познания Фостера о социализме и анархизме исходили из туманных, путаных и лживых статей в капиталистической печати и тому подобных источников. Несмотря на то, что он много читал, ему еще не попадалась ни одна книга или брошюра социалистического автора.
Как завороженный слушал юный Фостер оратора, который остро критиковал Брайана. Уильям полностью согласился с его доводами. Аргументы оратора позволили Фостеру правильно понять значение классовой борьбы, с которой он уже соприкасался. Призыв оратора к рабочим взять власть, фабрики и отменить капиталистическую систему прибыли показался Фостеру подлинным решением рабочего вопроса. Оратор без особого труда сумел доказать ему, что капиталисты не только бесполезны, но и вредны для общества. Уильям быстро понял, что полезными производителями являются рабочие, что потенциально они достаточно сильны, чтобы взять в свои руки руководство обществом, и что, придя к власти, они вполне сумеют управлять экономической и политической жизнью общества гораздо лучше, чем это делают капиталисты.
«Многолетний жизненный опыт затем только подтвердил это первое впечатление, — писал Фостер. — С того времени я стал считать себя социалистом. Этот уличный митинг явился поворотным пунктом в моей жизни».
Но такая внезапная смена мировоззрения Фостера еще не была вполне цельной и законченной. Много раз с тех пор в борьбе за социализм ему приходилось изменять свои взгляды на политическую стратегию и тактику, но основа его новых убеждений оставалась неизменной и прочной. «С тех далеких дней — почти полвека тому назад, когда я стал социалистом, — разъясняет Фостер, — я на горьком опыте убедился в том, что, защищая свой строй, капитализм проявляет гораздо больше упорства и хитрости, чем я мог себе тогда представить, и что поэтому борьба за социализм очень трудна. Но весь мой жизненный опыт подтвердил правильность принятого мною тогда основного решения: всецело посвятить себя борьбе за социализм».
Усвоение Фостером материалистического мировоззрения и социалистических убеждений имело огромное значение для всей его последующей деятельности. Вскоре после упомянутого выше митинга Уильям получил довольно выгодное место — административную должность на крупном заводе удобрений фирмы «Армор энд Компани» в Джексонвилле (штат Флорида). Убедившись, что Фостер хорошо знал дело, директор обещал ему быстрое продвижение по службе. Но Фостер уже считал себя социалистом и не хотел превращаться в винтик хозяйского аппарата эксплуатации рабочих. Он бросил сулившую большие выгоды административную работу. «Я избрал правильный путь», — скажет он потом об этом своем решении.
Фостер с увлечением знакомится с социалистической литературой, принимает участие в агитации за кандидата в президенты социалиста Дебса в 1900 году. Он полон энтузиазма, участвует в рабочих собраниях, митингах, демонстрациях. Но здоровье его пошаливает. Уильям кашляет. У него начинается туберкулезный процесс. В том же году умирают его родители. Сперва отец, потом мать. Две старшие его сестры были уже в то время замужем.
Уильям направляется на солнечную Кубу, где он надеется получить работу и поправить свое здоровье.
Почему именно на Кубу? Потому что о Кубе ему много хорошего рассказывал его брат Джон, служивший в американской армии и принимавший участие в военных действиях на острове во время американо-испанской войны. Джон получил тяжелое ранение в боях на Кубе и вернулся в родительский дом.
На Кубе всего лишь два года тому назад закончилась освободительная война против испанского господства. Когда стало очевидным, что кубинцы одерживают победу, в войну вмешались Соединенные Штаты. Они обещали ускорить освобождение острова от испанского владычества. В действительности же правящие круги Америки намеревались под этим предлогом завладеть испанским колониальным наследством, что им и удалось сделать. После нескольких неудачных сражений Испания признала себя побежденной и подписала в декабре 1898 года мирный договор, по которому уступила США за 20 миллионов долларов острова Пуэрто-Рико и Гуам, а также Филиппины. Испания обязалась оставить Кубу, которую в нарушение ранее данного обещания оккупировали американские войска.
Империалистическая агрессия правящих кругов США против Кубы, Филиппин и других бывших владений Испании, по словам Фостера, вызвала тревогу и протесты широких демократических масс народа Соединенных Штатов. Антиимпериализм был главным лозунгом кандидатов в президенты Брайана и Дебса во время очередной избирательной кампании 1900 года. Марк Твен остроумно выразил общественное возмущение, заявив, что на американском флаге «белые полосы следует перекрасить в черные, а звезды заменить черепами со скрещенными костями». В Чикаго в октябре 1899 года собралась антиимпериалистическая конференция.
Однако волна шовинистической и псевдопатриотической пропаганды, подогреваемой властями и монополиями, захлестнула протесты тех, кто осуждал империалистические захваты.
В Гаване, куда Фостер прибыл после выборов, еще Хозяйничали американские войска. Экономическая жизнь Острова была парализована. По городу слонялись толпы безработных — бывших рабов и участников войны за независимость. Здесь было трудно получить работу.
Уильям Фостер возвратился в Штаты. Не без труда он раздобыл деньги на обратное путешествие и добрался до города Тампы во Флориде, где господствовали порядки рабовладельческого юга. Полиция арестовывала безработных за «бродяжничество», а затем направляла на принудительные работы в фосфорные шахты или на лесоразработки, где их нещадно эксплуатировали. Жертвами этой системы являлись в первую очередь негры, но полиция не щадила и белых. Чтобы избежать такой участи, Фостер нанялся лесорубом к подрядчику, который занимался заготовкой шпал. Прибыв на место, Уильям обнаружил, что работники этого подрядчика находились у него в долговом рабстве. Покинуть подрядчика все боялись: беглецов хватала полиция и отсылала на принудительные работы. Фостер предложил объявить забастовку, но рабочие были напуганы, не верили в победу. Пришлось тайно покинуть подрядчика.
Следующим пристанищем Фостера была лесопильня, тоже во Флориде. Здесь работали восемь белых и шесть негров, с ними — хозяин и его четверо сыновей. Трудились от зари до захода солнца. Местность была малярийной, все глотали хинин. Кормили плохо, платили того хуже. При еженедельном расчете всегда оказывалось, что рабочий оставался у хозяина в долгу. Рабочий платил хозяину отдельно за еду, ночлег и прочие услуги, стоимость которых обычно превышала зарплату. Протесты или сопротивление приводили к аресту недовольных. Время от времени на лесопильню по ночам наезжали куклуксклановцы.
Свидетелем одного такого наезда стал Фостер. Банда пьяных всадников, дико вопя и беспорядочно стреляя, ворвалась ночью на лесопильню, угрожая расправой неграм. Хозяин и его сыновья встретили погромщиков как желанных гостей. Негры в страхе попрятались. Фостер пытался убедить рабочих оказать сопротивление. Но безрезультатно. Страх потерять работу да и жизнь словно парализовывал их, лишал воли к сопротивлению.