— Мы с не… ним росли вместе. Пусть у нас и два года разницы, но мне порой кажется, что именно Сакурай старше. Наши отцы были друзьями, близкими друзьями и соратниками.
— Так ты тоже ребенок самурая? — удивился Саноске. — Я знал, что попала сюда, скрываясь от преследователей своего почившего мужа, но что ты из благородного рода, как и Рензио-кун.
Саяра покачала головой. Ей очень хотелось открыться Хараде полностью, ведь он это заслужил. Действительно заслужил. Но рассказать о том, что она происходит не просто из знатного рода, а из рода сильнейших оммёдзи[1], что ее предназначение было в другом с самого рождения — стать белым воином на границе между тем и этим миром, — означало подписать себе смертный приговор. Сегунат, у которого ее семейство некогда находилось во служении, считал ее род давно уничтоженным. Пусть так и будет. Она не могла рассказать, как ее семья попала в опалу по оговору, и как ей пришлось бежать. Она не могла рассказать и о Куран Сакуре, как о названной сестре, сестре по несчастью и в какой-то мере даже по оружию, потому что сразу раскроет Сакуру не только, как женщину среди мужчин, но и как ту, чей клан считается вырезанным до основания, выкорчеванным, как молодая и цветущая яблоня с единственным уцелевшим саженцем после. Саяра открылась Саноске лишь в одном — он не первый мужчина в ее жизни, которого она так сильно полюбила. Она рассказала про мужа, из-за которого ее начали преследовать, и почти не солгала. Саяра не могла сказать воину из Шинсенгуми, что была замужем за главарем банды, которая попортила кровь знатным вельможам.
Ее, как и Сакуру, мало волновала политика. Но так уж вышло, что по жизни пришлось в эту грязь окунуться. Слишком хотелось жить и дышать хоть чуть-чуть свободнее, больше не лишаясь близких людей, которые мрут как скот в чуму и голод.
Но с каждым днем ощущение спокойствия ускользало от Саяры, как сквозь пальцы песок. Она бы хотела сказать, что все началось с появлением Сакуры в Киото, но в этом случае она просто солжет себе. Все началось гораздо раньше. Взгляд девушки вновь упал на ширму с лисами. Но тут ее щеки коснулись пальцы Харады. Она вздрогнула, повернулась в сторону мужчины. В глазах его читалось беспокойство.
— Если ты не хочешь говорить мне сейчас, Сая, я пойму и подожду, — он поцеловал ее в обнаженное плечо.
— На удивление ты бываешь невероятно терпеливым, — слабо улыбнулась Саяра.
— Это очень большая редкость, так что пользуйся моментом, — он улыбнулся ей в ответ, а потом посмотрел на лисов, добавив после недолгой паузы. — Мне не нравится эта ширма.
***
— Бабушка, оставьте меня в покое, — Сакура старалась быть вежливой. Но чаша ее терпения уже наполнилась до краев.
Дух посмотрел на строптивую девчонку недовольно. Ее просьба была крайне важна, а эта девица отказывалась ее исполнять. Мало того, что долгое время ее игнорировали и делали вид, что не замечали, хотя мечница явно обладала даром общаться с духами, так еще не проявляли никакого интереса к очень срочному, незаконченному делу. А ведь бабушка находилась на грани отчаяния.
Как и Сакура. Не повезет же вору, который стащил из кузницы ее амулет. Эта вещица работала сразу на двух фронтах — делала Куран невидимой для духов, а духов невидимой для Куран. Он менял ее энергетику, но Сакура всегда знала, что духи и прочая нечисть рядом, и опыт позволял вычислить нечестивых и избежать ненужных встреч. К тому же духовные практики Чурутты научили немалому. Но амулет был надежнее, а сейчас его нет. Мало того, что был поврежден во время драки — те наемники знали, куда бить, — так еще и сперли. Конечно, логичнее было бы заказать новый, но это никакой выгоды не принесло бы. Во-первых, подобные штучки накапливали энергию носителя определенное время и преобразовывали ее, скрывая хозяина от посторонних глаз, во-вторых, амулет Сакуры был невероятно мощный, потому что в нем были заключен не только ее духовные силы, не только ее жизненная энергия, в-третьих, это была по-настоящему памятная для мечницы вещь.
А сейчас, без него, Сакура была на виду у этих существ. Бабуля заметила ее несколько дней назад, когда они дружной компанией возвращались в штаб. Сакура случайно столкнулась со старушкой, извинилась, а когда поняла, что пожилая дама далеко не живая, бабушка привязалась к ней аки банный лист. С одной-единственной просьбой — откопать деньги, которые она прятала от нерадивого сына, и отдать все невестке-вдове второго, умершего чада, чтобы та растила внука. Сакура бы выполнила волю старушки, если бы не знала - стоит пойти на уступки один раз, духи от тебя не отстанут и при любой удобной возможности будут обращаться снова и снова.
Да и ко всему прочему мечницу жутко раздражало данное по глупости и пьяни обещание сходить в общественную баню и измерить, как выразился Шинпачи, мужество. Мелочь, но дьявол именно в них и прячется.
— Я не собираюсь вмешиваться в дела живых по просьбе мертвых, — сказала Сакура.
— А для чего еще нужны такие люди, как ты? Только помогать нам, — ответила старушка.
— Помогать надо по своей воле, а не из-под палки, бабуля, — фыркнула Сакура. Вообще она не имела привычки общаться фривольно со старыми людьми, тем более с умершими, но этот дух оказался слишком приставучим. Больше, чем непонятливым.
— Я буду преследовать тебя до конца твоих дней, и замуж ты не выйдешь.
— И слава Небесам, — сказала Куран.
— Ками-сама, ну помоги ты мне, Сакура-чан. Иначе я раскрою тебя перед командиром. Не хотелось бы подобного, но я и правда нахожусь в отчаянном положении.
Куран потерла переносицу.
— Вы понимаете, что если я вмешаюсь, то нарушу естественный ход вещей?
— Мой внук сгинет без этих денег.
Бабушка стала почти прозрачной. В ее глазах читалось столько отчаяния, что Сакура была готова взывать. За эти три дня она узнала почти все об этом семействе, слышала миллионы угроз в свой адрес, но только сейчас лед не просто треснул, он тронулся мощным потоком.
«Крепись, жемчужинка. Ты должна.» — голос отца из далекого детства всегда звучал в голове в минуту трудного выбора. Сакура набрала в легкие побольше воздуха.
— Хорошо, бабушка. Но после этого вы от меня отстанете. А теперь ведите меня к месту, где зарыли деньги.
Она уверенно вышла из тени дома на жару. Во дворе штаба было пусто — все прятались от палящего солнца. Ни одной души, кроме нее и бабули. Ни одной, потому что у рыжих, хотя Окита по праву считался обладателем каштановой шевелюры, души нет. Он внимательно проводил взглядом девушку, которая все это время разговаривала с собой. Сначала Окита посмеивался, потом всерьез насторожился, а дальше пришел в полный ужас — девчонка трепалась про бабулек, духов и какой-то естественный ход вещей. Навряд ли алкоголь до сих пор не выветрился из ее головушки, но последние три дня она вела себя, мягко говоря, странно.
Окита нахмурился и шагнул из тени на жару.
Комментарий к Глава 13
1 Оммёдо — традиционное японское оккультное учение, пришедшее в Японию из Китая в начале VI века как система совершения гаданий. Является смесью даосизма, синтоизма, буддизма, китайской философии и естественных наук. Человека, практикующего оммёдо, называют оммёдзи. К умениям оммёдзи относят всевозможные гадания, изгнание злых духов и защита от проклятий. В помощь себе оммёдзи призывали духов, заточённых в бумажном листе — сикигами.
Небольшое сообщение для читателей. С этой главы появились некоторые изменения - автор разбил предыдущие главы на части по 3-4 страницы. Теперь продолжение будет выходить только в таком объеме, потому что автору так легче писать. Спасибо, мои дорогие, за терпение и понимание.
========== Глава 14 ==========
— Ты голодна? — Сакура посмотрела на Саяру.
Та была измучена долгой дорогой, но выглядела лучше, чем несколько дней назад. Они уходили от погони, путали следы и скрывались в лесах. Сейчас преследователи отстали на много миль, а девушкам предоставилась возможность отдохнуть. Саяра по-прежнему не могла нормально держать оружие в руках — пальцы дрожали и болели, поэтому девушка была не в состоянии ни тетиву натянуть, ни рукоять меча сжать.