– Последние десять лет мы жили в Вашингтоне, округ Колумбия, – сухо ответил он. – Но родом мы отсюда, из Сиэтла. И я и моя жена.
Джек Мередит, как бы понимающе, кивнул:
– Неужели?! Вот ведь! И что заставило вас вернуться?
– Просто захотелось домой. Пустить здесь глубокие корни, так сказать.
– Конечно же. И это правильно. Корни нужно пускать только на родине, тогда и урожай окажется немалым…
Мередит выдержал паузу, пробуя на вкус собственную сентенцию. Вкус, похоже, оказался неплохим. Но Мередита все же интересовало явно что-то иное. Он задержал оценивающий взгляд на Фрэнке несколько дольше, чем нужно.
– А чем вы занимаетесь, Фрэнк?
– Занимался. Неважно. Я собираюсь менять профессию.
Брови жизнерадостного соседа вспорхнули вверх, словно две ощипанные галки:
– Неужели?! Пристроиться по уму сегодня нелегко, особенно в Сиэтле. Жизнь дорожает, безработица растет. Беда! А вы уже что-нибудь подыскали?
Фрэнк пристально посмотрел на нового знакомого и вдруг улыбнулся.
– Я работаю консультантом.
– Неужели?! – очередное "неужели" у Мередита получилось благосклонно. Похоже, отвлеченный "консультант" соответствовал представлениям типичного американца среднего достатка о благонадежности и состоятельности. – Что ж, можем ли мы пригласить вас с семьей на обед на этой неделе? Я вижу, у вас маленькая дочь…
Чудеса проницательности! На ярко-желтом крыльце успели расположиться велосипед Джордан по имени "Большие Колеса", огромный игрушечный грузовик и разноцветный мяч.
– Спасибо. Я передам приглашение моей жене.
– Обязательно передайте. Мы будем ждать! – торжественно произнес Мередит, ему не терпелось поделиться полученной информацией с женой.
Миссис Мередит маячила в окне, сгорая от любопытства. Еще бы, такое событие в узком мирке!
Фрэнк направился к дому, а голос новоявленного соседа продолжал назойливым шмелем гудеть вослед:
– Эй, Фрэнк! Вы не могли выбрать более красивого места, чтобы вернуться.
Фрэнк небрежно кивнул, не оборачиваясь, и на ходу развернул газету, которую до того бессмысленно теребил в руках. Пришла пора осмысленности, мистер типичный американец среднего достатка, – ваш новый сосед очарован знакомством с вами, но вашему новому соседу хотелось бы ознакомиться с новостями, а не только служить вам в качестве оной. В смысле новости.
Итак, полистаем. Политика, экономика, новости светской жизни, криминал.
И тут он остановился, как споткнулся.
Аршинными буквами на полосе:
МАТЬ НАЙДЕНА МЕРТВОЙ В ДОМЕ.
ПЯТИЛЕТНЕЙ ДОЧЕРИ УДАЛОСЬ СПРЯТАТЬСЯ ОТ УБИЙЦЫ.
Ниже – фотография безмятежной молодой красивой длинноволосой блондинки. Жертва…
– Фрэнк? – входная дверь слегка скрипнула. – Фрэнк, с кем ты там сейчас разговаривал? – полюбопытствовала Кэтрин, но… осеклась.
Лицо Фрэнка, ее мужа, четверть часа назад столь умиротворенное… оно напряглось, глаза бездонные, обращенные внутрь. Он смотрел на нее, но мимо нее. Не видя.
– О чем ты думаешь, Фрэнк?!
Он не думает. Он пытается избавиться от навязчивой мысли, оккупировавшей мозг и мешающей трезво думать – с чувством, с толком, с расстановкой. Мысль: "Это никогда не кончится! Это никогда не кончится! Это никогда, никогда не кончится!" Он тщетно пытается избавиться…
ГЛАВА 6
Ранним утром следующего дня Фрэнк стоял у здания социальных служб Сиэтла.
Дождь клубился вокруг, точно дым. В тяжелом, серо-стальном воздухе мельтешили зонты и плащи.
Блэк напоминал старого вояку, вернувшегося домой, туда, где его уже никто не ждал. При виде знакомого бетонного сооружения нахлынули странные чувства: тревога, неприязнь, воспоминание о бесчисленных бессонных ночах с привкусом плохого кофе и еще более отвратительных снах. Странный коктейль, от которого мгновенно пьянеешь, но не получаешь никакого удовольствия.
Ладно, довольно воспоминаний. Или, по крайней мере, пора их обновить. Сложил зонт, вошел.
Он пробирался сквозь толпы спешащих на работу людей – социальных работников, офицеров в форме, нетерпеливых адвокатов в мантиях, зевающих административных служащих. Ничего не изменилось. Все тот же неистребимый общий затхлый душок, но и запах озона от работающих лазерных принтеров, но и ароматы из кафе для служащих на первом этаже. Все тот же будничный вид людей, идущих на работу, и горький повседневный феномен – мужчины и женщины с профессиональным спокойствием спешат навстречу кризисам, ужасам и горю.
На третьем этаже также все осталось неизменным. Бесконечные ряды маленьких отсеков, кабинок, в каждой из которых мерцал монитор. Служащие, стар и млад, чье нервное напряжение неожиданно сменяется циничным смехом. Потрескивание портативных офицерских раций.