Британский фельдмаршал сэр Филип Четуод (Chetwode) возглавил комиссию по обмену военнопленными. Ему удалось успешно произвести обмен ста британских военнопленных, находившихся у националистов, на сотню итальянцев, бывших в плену у республиканцев76. Успех этой акции был предопределен желанием Франко снискать расположение как итальянцев, так и британцев. Однако фельдмаршал Четуод мало чем сумел помочь военнопленным-респуб-ликанцам: к ним каудильо был беспощаден77. В середине ноября Четуод писал лорду Галифаксу: «Вряд ли в моих силах передать тот ужас, который я испытал после встречи с Франко три дня назад. Он хуже, чем красные. Я так и не убедил его прекратить казни несчастных пленных. Когда же мне удалось вывести 140 человек из кубинского посольства в Мадриде и переправить их через линию фронта, Франко откровенно отказался дать кого-либо в обмен на них, несмотря на свое обещание. И когда он наконец прислал нам людей на обмен, почти половину из них составляли не те, кого он пообещал отпустить, а уголовники, многие из которых попали в тюрьму еще до войны»78.
Жестокое отношение Франко к противнику не может быть оправдано даже смертью его младшего брата. Двадцать восьмого октября 1938 года Рамон Франко погиб, вылетев из Польенсы на острове Мальорка на бомбардировку доков в Валенсии. Раньше он принимал участие и в бомбардировках Барселоны. Ходили слухи, что его гибель не случайна, но они мало обоснованы. Известие о смерти Рамона застало Франко в Бургосе, и он не выказал ни малейших эмоций. Легко пускавший слезу в случае необходимости, Франко редко проявлял свои истинные чувства, даже если что-то сильно задевало его. Он направил телеграмму националистским ВВС: «Ничего не стоит жизнь, которую не отдают с радостью за Отечество, и я горжусь тем, что кровь моего брата, авиатора Франко, смешалась с кровью многих павших авиаторов». Рамона торжественно похоронили на Мальорке. Каудильо представлял на похоронах его брат Николас79.
Конец республики был предрешен. Как исход боев под Теруэлем открыл франкистам путь для быстрого продвижения к морю, так и нынешнее поражение республиканцев на Эбро спровоцировало новое наступление националистов. Между тем воля республиканцев к сопротивлению держалась исключительно на страхе, порожденном широко известной решимостью Франко искоренить в Испании всех либералов, социалистов и коммунистов. Барон фон Шторер сообщал 19 ноября 1938 года на Вильгельмштрассе: «Главные факторы, которые по-прежнему разделяют воюющие стороны, это недоверие, страх и ненависть»80. Каудильо сказал Джеймсу Миллеру, вице-президенту агентства Юнай-тед Пресс, что всякие переговоры о мире исключены, «поскольку преступники и их жертвы не могут жить бок о бок». Считая идею вполне обоснованной, Франко отверг идею всеобщей амнистии и заявил, что националисты располагают списком на два миллиона красных, которые должны понести наказание за свои «преступления»81. Политические досье и другая документация, захваченные националистами в разных городах, сосредоточивались в Саламанке. Тщательно рассортированные и систематизированные, они содержали информацию о членах политических партий, профсоюзов и масонских лож. Но страх перед расправами только усиливал сопротивление в республиканской зоне.
В середине ноября, несмотря на огромные преимущества, генералиссимусом снова овладела нерешительность. Он сомневался, начать ли новое наступление на Мадрид или продолжить наступление на Валенсию, чтобы запугать столицу. Итальянские военные советники не поддерживали планы операции против Мадрида, поскольку разведданные утверждали, что республика укрепила свои позиции в центральной Испании. Возражения против наступления на Мадрид высказывал кое-кто и в высшем командовании националистов82. После Эбро наиболее слабым местом республики была Каталония, и под влиянием своих генералов Франко склонился к наступлению в этом направлении. Двадцать шестого ноября он издал общий приказ, в котором подчеркнул, что победа на Эбро открыла путь к полному уничтожению оставшихся республиканских войск. Крупная армия сосредоточилась вдоль линии окружения Каталонии — от Средиземного моря до Эбро и далее до Пиренеев. Сначала наступление планировали начать 10 декабря, потом его отложили на 15-е. Постоянные отсрочки, вызванные беспрерывными проливными дождями, надоели новому командующему итальянскими войсками генералу Гастоне Гамба-ре, и он потребовал, чтобы Франко точно определил дату начала наступления. В конце концов остановились на 23 декабря83.