Продолжая оказывать давление на Виши, чтобы получить немедленные территориальные уступки в Марокко, каудильо вынашивал грандиозные замыслы по воссозданию империи, а вместе с тем был вынужден искать выход из самой насущной проблемы Испании — продовольственного кризиса. Система доставки и распределения рушилась, и в некоторых регионах возник серьезный дефицит хлеба. Надвигался массовый голод, и, чтобы предотвратить его, приходилось распахнуть дверь перед англо-американской помощью. В Соединенных Штатах были возмущены развернутой испанцами в Латинской Америке пропагандой в пользу
Оси и против США. Отделения организации «Зарубежная фаланга» (Falange Exterior), испанский эквивалент нацистской «Аусландорганизацион», стали проводниками антиамериканской пропаганды в республиках Южной Америки50. Тем не менее, желая поддержать усилия Британии нейтрализовать Франко путем оказания строго рассчитанной помощи, Вашингтон продолжал обдумывать предложение Нормана Дэвиса о поставках Испании пшеницы через Красный Крест. Тридцатого сентября Уэдделл сообщил Бейгбедеру, что американская помощь зависит от того, останется ли Испания вне войны. Поскольку в это же время Серрано Суньер продолжал активную деятельность по подготовке к вступлению в войну, ответ Бейгбедера следовало рассматривать либо как выражение его личного мнения, либо как свидетельство двуличия Франко в этом вопросе. Бейгбедер сказал американскому послу «официально от имени правительства, что Испания останется в стороне от европейского конфликта, если только не подвергнется нападению», и принизил визит Серрано Суньера, назвав его простым визитом вежливости51.
Что бы ни думал американский посол о заверениях Бейгбедера, он не мог не принимать во внимание риторику Франко в поддержку стран Оси и эффектные военные парады, сопровождавшие празднование Дня каудильо во вторник 1 октября. Тон задавали многочисленные делегации из фашистской Италии и нацистской Германии. В Мадриде Франко посвятили тщательно продуманную церемонию восхваления, состоявшуюся в королевском Паласио-де-Ориенте52. Это была демонстрация чванливости и тщеславия претендента в императоры, почти лишенная «действенного благоразумия» (hdbil prudencia). Каудильо принял дипкорпус в тронном зале, находясь на возвышении, к чему дипломаты отнеслись презрительно. Всех послов проинструктировали, чтобы они гуськом прошли перед Франко и поклонились. Такой процедуры не требовали даже короли Испании53.
Второго октября Бейгбедер заявил Уэдделлу в театрально приподнятой манере: «Ваш президент может изменить политику Испании и Европы телеграммой, сообщающей о поставках пшеницы в Испании»54. Это был прозрачный намек на то, что такой жест, возможно, остановит рвущегося в войну Серрано Суньера. После консультаций между Вашингтоном и Лондоном было решено прибегнуть к политически нейтральному приему — направить в Испанию продовольствие через Красный Крест. Британцы согласились на этот шаг «при условии, что распределением пшеницы займутся американские представители в Испании, что никакая ее часть не будет реэкспортирована, что обо всем этом широко оповестят общественность, что суда с пшеницей будут приходить по одному и движение прекратится, если что-то пойдет не так». Восьмого октября Франко принял эти условия55. Однако в госдепартаменте по-прежнему не одобряли идею помощи Испании, поскольку Франко не дал твердых заверений по соблюдению нейтралитета. И тем не менее Рузвельт и Халл решили сделать благородный жест56.
Предложения Бейгбедера Хору и Уэдделлу и сделанные ими выводы в известной мере связаны с важной речью Черчилля, произнесенной им в палате общин 8 октября. Британский премьер-министр говорил о том, что правительство готово скорректировать режим блокады таким образом, чтобы это отвечало нуждам Испании, а вместе с тем и британскому желанию видеть эту страну занимающей «надлежащее место великой средиземноморской державы, ведущего и прославленного члена европейской и христианской семьи». Хотя о речи сообщалось в контролируемой Серрано Суньером печати, упоминание об Испании было опущено57. Из этого следовало, что инициативы Бейгбедера, американской пшеницы и дружественного тона Черчилля мало, чтобы сломить энтузиазм приверженцев Оси в ближайшем окружении Франко. Эти люди оказались на коне 11 октября, когда Муссолини прислал в Мадрид маршала де Боно, чтобы вручить Франко ожерелье ордена Святой Девы (Collare dell’Ordine dell’Anunziata). Явно взволнованный, каудильо пространно поблагодарил де Боно, но не как сдержанный и благоразумный нейтрал, а как преданный союзник58. И даже в послании Салазару, пытаясь приуменьшить значение своих углубляющихся связей с Германией, Франко не удержался и выразил убеждение, что с Британской Империей покончено и она скоро перейдет к Соединенным Штатам59.