На заседании кабинета 19 ноября 1965 года новый министр юстиции Антонио Ориоль говорил о том, что недавно диктаторские режимы подверглись осуждению II Ватиканского Собора, работа которого близилась к концу. Франко благодушно заметил:' «Я не принимаю на свой счет упоминание о диктаторах, хотя такое заявление может создать проблемы для некоторых стран Латинской Америки»41. Двадцать пятого ноября 1965 года Мануэль Фрага дал интервью газете «Таймс». В частности, он сказал, что испанцы уверены, что наследником Франко будет Хуан Карлос. Вряд ли Фрага осмелился бы сделать такое заявление без разрешения каудильо. Ведущие фалангисты ответили на это активизацией мер в поддержку второго претендента на трон — Альфонсо де Бурбон-Дампьерре42.
Вопрос о будущем раскалывал Совет министров. Двадцатого января 1966 года Карреро Бланко предложил Франко в качестве замены Муньоса Грандеса в должности начальника генштаба себя. Тому пора было уйти по возрасту. Приверженный стратегии технократов на установление авторитарного режима, основанного на экономическом процветании Карреро Бланко в качестве наследника Франко видел Хуана Карлоса и опасался, что Муньос Грандес предпочтет более радикальный, фалангисгский вариант. Каудильо был в нерешительности, полагая, что Муньоса Грандеса смешать нельзя, иначе он станет центром притяжения недовольных фалангистов. Однако Франко заверил Карреро в том, что «тот болен и долго не протянет»43. Девятого февраля инициативу Карреро Бланко подхватил Лопес Родо и сказал каудильо, что необходимо решить вопрос о наследнике. Он использовал ту же аргументацию, что и Лора Тамайо незадолго до него, утверждая: если Франко не определит планов на будущее, то после его смерти воцарится хаос. Глаза каудильо наполнились слезами, и он сказал: «Да, будет хаос, будет хаос». Но затем он посетовал на то, что претендентов слишком много и что это порождает трудности. Кроме дона Хуана и Хуана Карлоса, на трон претендовали Альфонсо де Бурбон-Дампьерре и карлист Карлос Уго де Бурбон-Парма, в пользу которого отказался от своих прав его отец дон Хавьер де Бурбон-Парма44. Франко поощрял появление новых кандидатов, ибо это позволяло ему не торопиться с выбором. Однако сам он не рассматривал кандидатуру дона Хуана, считая его слишком либеральным, Хавьера и Карлоса Уго каудильо тоже отверг, убежденный в том, что иностранцы не имеют права быть королями Испании45.
Франко тянул с решением о наследнике отчасти и потому, что не желал смириться с мыслью о неизбежности своего ухода от власти. Он знал: как только будет названо имя наследника, активизируются оппортунисты, стремясь втереться в доверие к наследнику, а это ослабит власть каудильо. Тревожил Франко и полученный им доклад спецслужб о контактах Хуана Карлоса с прогрессивными элементами. В перспективе это означало, что, став королем, тот не воспротивится установлению многопартийной системы46. Каудильо не хотел решать вопрос, пока не получит заверений Хуана Карлоса в том, что он сохранит верность принципам Движения. Это выглядит забавным, поскольку левые и Фаланга были убеждены, что высокий красивый 28-летний принц — серая посредственность и марионетка Франко. Застенчивому и сдержанному Хуану Карлосу было бы нелегко рассеять это предубеждение.
В одном каудильо не сомневался и сказал об этом Фраге в начале июня: дон Хуан исключается, поскольку он расколет фалангистские силы47. Франко разгневало, что дон Хуан, уже не надеясь, что его назовут наследником, создал самый настоящий теневой кабинет, возглавленный Хосе Мариа де Ареилсой, графом де Мотрико. В октября 1964 года Ареилса, франкистский посол в Париже, ушел в отставку. Возмущение мирового сообщества, вызванное Мюнхеном и казнью Гримау, а также прохладная беседа с каудильо убедили его, что режим находится в глухом тупике. В начале 1964 года Ареилса сказал Франко о необходимости реформ, но ответом ему было ледяное молчание. Поскольку уже давно считалось, что Ареилса станет преемником Кастиэльи, его переход к монархистам сильно задел каудильо. Не вызывало сомнений, что поведение амбициозного Ареилсы точно отражает изменение политического климата48.
Алонсо Вега возглавил растущую в кабинете оппозицию новому Закону о печати, но Франко продолжал поддерживать Фрагу. Предполагалось отменить предварительную цензуру, возложив на журналистов и издателей ответственность за опубликованные материалы. Запрещалось критиковать Франко, Фалангу, армию и принципы режима, однако при всех ограничениях закон сулил реальные перемены, поэтому самые реакционные элементы режима опасались возможных последствий. На Фрагу оказывали давление Раймундо Фернандес Куэста и зять Франко, маркиз де Вильяверде. Последний с горечью заметил: «Ни у вас [реформистов], ни у этого человека [Франко] не хватает энергии править страной»49.