В этом контексте отношение Франко к Беренгеру было двойственным. Хотя Франко и одобрял его действия по подавлению мятежа в Хаке, он скоро начал задаваться вопросом, почему тот не встал на защиту монархии в апреле 1931 года. Сюда же добавились и личные мотивы: в 1930 году Беренгер пообещал Франко повысить его в звании до генерал-майора (General de Divisidn), но затем он посчитал, что его друг генерал Леон достиг критического возраста, когда бригадному генералу пора уходить в отставку, и, поскольку у Франко впереди было много времени, Беренгер присвоил звание Леону27. Поэтому вызывает удивление, что Франко согласился стать защитником Беренгера в военном трибунале. Вместе с Паконом Франко Сальгадо-Араухо, своим адъютантом, он 1 мая приехал в Мадрид и на следующий день встретился с Беренгером в тюремной камере. Но 3 мая Франко сообщили: военный министр не разрешает ему представлять в трибунале интересы Беренгера, объясняя свой отказ тем, что Франко служит не в том военном округе, где заседает военный трибунал28. С этого момента берет начало взаимная неприязнь между Франко и Асаньей. Во время той поездки в Мадрид омрачились отношения между Франко и Санхурхо. Кто-то из приятелей Франко рассказал ему о беседе Санхурхо с Лерру-сом 13 апреля. Франко решил, что Леррус посулил Санхурхо в будущем высокие посты и тот не мобилизовал гражданскую гвардию на защиту короля29.
Враждебность Франко к республике стала почти явной, когда Асанья начал свой военные реформы. В частности, Франко сильно не понравилось упразднение восьми исторических военных округов, которые преобразовались в «органические дивизии» под командованием генерал-майоров, лишенных каких-либо юридических прав в отношении гражданского населения. Упразднены были и полномочия королевских наместников, которыми прежде обладали командующие округами30. Эти меры расходились с исторической традицией: армия лишалась юридических прав и ответственности за соблюдение общественного порядка. Франко терял перспективу стать генерал-лейтенантом и получить пост командующего округом. И то и другое решение он пересмотрит в 1939 году. Не меньше поразил его и декрет от 3 июня 1931 года о «пересмотре повышений» (revisidn de ascensos), согласно которому некоторые повышения за боевые заслуги, полученные офицерами во время военных действий в Марокко, подлежали отмене. Этим шагом правительство признавало незаконность юридических актов диктатуры и задним числом отменяло ряд спорных повышений, произведенных Примо де Риверой. Публикация декрета породила опасение, что если все указы о повышениях за боевые заслуги в период диктатуры потеряют силу, то Годед, Оргас и Франко снова станут полковниками, будут понижены в звании и многие другие старшие офицеры-«африканцы». Так как за восемнадцать месяцев работы специальная комиссия никого не лишила звания, то в лучшем случае декрет оказался лишним раздражителем, а в худшем — нервотрепкой у кандидатов на понижение. Разбирательство могло коснуться примерно тысячи офицеров, хотя на самом деле были проверены дела только половины из них31.
Правая пресса и военные издания подняли свистопляску: мол, Асанья заявил о своем намерении «раздавить армию» (triturar ei Ejėrcito)32. Асанья никогда не говорил ничего подобного, но правые утверждали, что такие высказывания все же имели место. Асанья произнес 7 июня в Валенсии речь, в которой тепло отозвался об армии. Там же он заявил о своей решимости «раздавить» власть коррумпированных местных князьков, подмявших под себя политическую жизнь в провинциях, как он прежде ликвидировал «другие, не менее опасные для республики вещи». Но эту фразу исказили до неузнаваемости33. Распространился возмутивший «африканцев» слух, будто Асанья пользуется услугами советников из числа республиканских офицеров, которых в правых кругах называли «черным кабинетом». Отмена повышений за боевые заслуги отражала только позицию артиллерийских офицеров. В числе неофициальных военных советников Асаньи были артиллеристы, например, майоры Хуан Эрнандес Са-равиа и Артуро Менёндес (Menėndez) Лопес, но в основном группа советников состояла из тех членов «хунт обороны», которые принимали участие в движении против диктатуры и монархии. Франко к таким офицерам относился с презрением. В офицерском корпусе болезненно реагировали и на то, что Асанья, вместо того чтобы полагаться на умудренных опытом генералов, пользуется советами относительно молодых людей34.