Овьедо полковнику Альфредо Наварро, который тут же ввел военное положение. Во время напряженного заседания кабинета 6 октября, на котором председательствовал президент Алкала Самора, было решено поставить генерала Лопеса Очоа во главе войск, посланных на подавление революционных выступлений астурийских горняков. Назначение Лопеса Очоа объяснялось тем, что он выполнял обязанности генерального инспектора армии в этом регионе и пользовался репутацией верного республиканца. Лопес Очоа потом поведал социалисту Хуан-Симеону Видарте, что Алкала Самора попросил его взять на себя эту миссию именно потому, что надеялся таким образом обойтись малой кровью. В результате у президента возникли серьезные трения с Идальго, Саласаром Алонсо и тремя новыми министрами от СЭДА, за которыми стоял Хиль Роблес, выступавший за посылку в Астурию Франко. Они пытались добыть для Франко пост начальника генерального штаба, который тогда занимал либерал Маскелета, друг Асаньи, но безуспешно28.
Хотя предложение поставить Франко во главе войск в Астурии официально было отвергнуто Алкала Саморой, неофициально Диего Идальго возложил на Франко ответственность за операцию. Франко выпал шанс почувствовать дурманящий вкус политической власти. Министр использовал своего «советника» и как теневого начальника генерального штаба, послушно подписывая все приказы, которые готовил Франко29. Неофициальные полномочия Франко распространялись на более широкие сферы, чем могло показаться. По Декрету о военном положении обязанности по надзору за соблюдением законов и порядка, в обычной обстановке относившиеся к функциям министерства внутренних дел, передавались военным. Всецело положившись на Франко, Идальго практически передал ему контроль над обоими министерствами30. Желание военного министра держать Франко при себе в Мадриде вполне понятно. Он преклонялся перед Франко, а Франко хорошо знал Астурию — ее географию, коммуникации, дислокацию войск. Франко служил в Астурии и принимал участие в подавлении всеобщей забастовки еще в 1917 году, а после женитьбы на Кармен регулярно бывал там. Но жестокость, с которой Франко осуществлял репрессии в Астурии, наложила особый отпечаток на развитие событий в этой исторической области, чего могло бы не быть, если бы ситуацию контролировали официальные лица министерства.
Мысль о том, что подавлением забастовок должен заниматься военный, принадлежала, естественно, Франко. Она была развитием тех основополагающих идей о роли военных в политике, которые он впитал еще в годы обучения в Толедской академии. Это был шаг к «золотым» годам диктатуры генерала Примо де Риверы, и Франко воспринимал как должное признание его способностей и положения. Астурийский опыт оказал сильнейшее воздействие на формирование его убежденности в своем мессианском предназначении, в том, что он рожден управлять. После победы Народного фронта в феврале 1936 года, он на время вынужден был отказаться от подобных методов* но вновь принял их на вооружение в ходе Гражданской войны.
Решение Идальго прибегнуть к услугам Франко объяснялось также недоверием — не без влияния Хиля Роблеса — к генералу Маскелету и другим либеральным офицерам в военном министерстве, которые составляли ближайшее окружение Асаньи31. В то время необычное положение Франко вызвало критику со стороны заместителя военного министра, генерала Луиса Кастельо (Castello)32. Желание Франко принять участие в событиях в Астурии объяснялось его убеждением, навеянным женевским «Антан интернасьональ», что восстание рабочих «специально подготовлено агентами Москвы» и что социалисты «думают, что благодаря опыту и техническому руководству коммунистов они смогут установить диктатуру»33. Такое убеждение, несомненно, значительно облегчило ему принятие решения использовать войска против гражданского населения Испании, как если бы это был внешний враг.
В комнате телеграфной связи военного министерства Франко расположил свое небольшое подразделение, в которое входили он сам, его кузен Пакон и два морских офицера — капитан 1 ранга Франсиско Морено Фернандес и капитан-лейтенант Пабло Руис Марсет. Не имея официального статуса, они работали в гражданской одежде. В течение двух недель они управляли передвижением войск, кораблей и поездов, участвовавших в операции по подавлению восстания. Франко даже руководил обстрелами побережья военными кораблями, используя телефон в Мадриде для связи между крейсером «Либертад» и сухопутными силами в Хихоне34. Не обремененный гуманностью, которая удержала бы других, более либеральных военных руководителей, от использования всей мощи вооруженных сил против гражданского населения, Франко решал проблемы с ледяной жестокостью.