Выбрать главу

— Похоже, это обычные цветы, — подтвердил он через некоторое время, закончив все проверочные манипуляции. — И даже ядом не обрызганы…

Девчонки, все это время топтавшиеся в стороне, облегченно выдохнули. Пока герцог возился с букетом, их уже посетили несколько догадок одна страшнее другой. И о том, что в букете споры сибирской язвы, и про обработку ядом из двадцати пяти роз, даже выскочи из букета террорист с автоматом, они бы не удивились. Вчера во дворце фрейлины много кому своим появлением матримониальные планы попортили.

— Подойти-то можно? — робко спросила Анфиса. — Или в дом мы теперь будем через окна пробираться?

Эридан неохотно кивнул, разрешая оглядеть букет поближе.

В этот момент на подоконнике проснулась Чешуйка, ее все же разбудил разговор со стороны улицы, потому, распихав храпящего кота лапами, живность, навострив уши, принялась подслушивать.

— А может, просто кто-то ошибся адресатом и случайно принес сюда букет? — озвучила предположение Эля, склонившись над неопасными цветами. — Подарок-то явно не из дешевых.

Как и любая девушка, она была в курсе рыночных цен на подобные подарки в своем родном мире и, руководствуясь обычной логикой, подозревала, что в Двадцати Королевствах экономика и ценообразование немногим отличаются.

— А если там записка? — Ведомая любопытством Анфиса уже протянула руки к букету. Желание прошерстить цветочки было выше ее чувства самосохранения, за что и получила по рукам от герцога.

— Я сам! Записка, возможно, и есть, но и она может оказаться опасной.

Поиск этой самой записки у Эридана много времени не занял, буквально через пару мгновений из глубины букета была извлечена потрепанная обгорелая бумага.

— Оригинально, — осмотрев со всех сторон многострадальное послание, высказал Тарфолд. — Видимо, я совсем отстал от моды, и целые письма теперь не котируются.

— Ну же, разверните, — едва ли не прыгала от нетерпения Фиса.

Эля и Кристина, стоящие рядом с ней, переглянулись.

Переглянулись и Мурз с Чепгуйкой, сидящие на подоконнике. Их любопытные морды, торчащие из окна, пока никто не замечал — таинственный букет казался всем гораздо интереснее.

— Хм, — откашлялся герцог. — Не привык читать чужие письма, но это явно не мне! — и протянул записку Кристине.

Волковская растерялась и, от удивления открыв рот, захлопала глазами.

— В смысле мне? — все еще не понимая, пролепетала она, но записку брать не торопилась.

— Ну не меня же Кристиной зовут! — почти шипел теряющий терпение Тарфолд. — Сдается мне, я не все услышал о твоих вечерних прогулках по королевскому саду.

Иномирянки опасливо переглянулись, разумеется, герцогу вчера никто об излишнем внимании принца Даррия не сообщил, а уж про лжесвадьбу Кристины с каким-то неизвестным дворянином — так тем более. Официальная версия была куда более прозаичной: растерялись, заблудились, бродили по саду, искали друг друга.

Начиная догадываться, откуда метут расти ноги у такого по-королевски щедрого подарка, Крис записку из рук преподавателя фактически выдернула. Незамедлительно пробежалась глазами по строчкам, после чего выдала:

— Ничего толком не разобрать. Почти все выгорело, — в ее голосе мелькнуло разочарование, смешанное с облегчением.

— Но что-то же осталось? — заглядывая через плечо подруги, любопытствовала Эля.

— Ага, — выдохнула Крис и принялась зачитывать: — «Леди Кристина»… дальше записка осыпалась пеплом, «извинения за вчерашнее»… снова осыпалось, «мое поведение»… следующая строчка обуглилась, «недостойно»… А вот тут, — она ткнула пальцем куда-то в низ записки, — явно была подпись, которую сейчас не прочесть…

Теперь разочарованно выдохнула и Анфиса.

— Это так романтично. Почти тайный поклонник, — с долей некоторого сарказма выдала она. Хотя для девчонок поклонник тайным явно не был. Кому ж еще, кроме принца Даррия, могло прийти в голову рассылать дорогущие букеты и вкладывать в них обугленные записки.

Эля и Фиса на подругу могли посмотреть только с сочувствием. Тем более еще и герцог решил маслица в огонь подлить.

— А чем же таким, леди Кристина, вы заслужили подобный подарок? — едко поинтересовался он.

— Понятия не имею. — Волковская решила до последнего отмалчиваться, подобно партизану.

— Врешь. Я же вижу! — «орлиное око» полыхнуло голубым заревом.

— Не вру, а недоговариваю, — упрямилась Кристина. — В конце-то концов, может, это моя личная жизнь, и я не собираюсь перед вами о ней отчитываться.