3 сентября 1939 года бабушка Бриджет собрала нас в гостиной Дауни-Парка, и мы вместе слушали по древнему приемнику выступление Невилла Чемберлена с объявлением войны Германии. В голосе премьер-министра слышалась тяжелая серьезность, и атмосфера в комнате была такой же. Слушая радио, я смотрела на ковер, не понимая, что происходит, и думая только о том, когда мы сможем вернуться домой.
Когда в 1940 году принцесса Елизавета обратилась к британским детям, атмосфера была совершенно иной. Мы снова уселись на ковер в гостиной вокруг старого приемника и, вытягивая шеи, прислушивались к голосу Елизаветы – ведь мы все ее хорошо знали. Нам казалось, что она обращается прямо к нам. В заключение принцесса сказала: «Рядом со мной моя сестра, и мы обе хотим пожелать вам доброй ночи. Иди сюда, Маргарет». И принцесса Маргарет произнесла: «Доброй ночи, дети». Мы ответили ей хором. Нам казалось, она слышит нас где-то в таинственном беспроводном эфире. Принцессы были нашими героинями. Многие друзья моих родителей отправили детей в Америку, подальше от ужасов войны, но две принцессы остались в Англии и подвергались той же опасности, что и мы все.
Война означала, что мы с Кэри и принцессы больше не сможем встречаться в Норфолке. Встретились мы лишь однажды, когда все Огилви, Кэри и я отправились в замок Глэмис – поместье королевы-матери, где родилась принцесса Маргарет.
Глэмис считается самым зловещим замком Шотландии. Принцесса Маргарет знала все страшные истории и легенды родного дома. Мы гуляли по замку и парку, а она рассказывала нам истории про призраков, про Серую Даму, которая живет в часовне, и Даму без языка, которая гуляет по газонам. Истории увлекали кузенов, и они рассказывали собственные, про призрака Кортчи, который бил в барабан каждый раз, когда кто-то в семье умирал. После этих историй я тихо радовалась, что тот замок реквизировали. Перед нашим отъездом принцесса Маргарет взяла нас с собой посмотреть поезд, который проезжал по границе поместья. Мы стояли на мосту над железнодорожной веткой, и нас окутывал пар.
Больше мы не виделись. Наша жизнь была довольно ограниченной. Бензина не было, наш дом располагался довольно далеко от ближайшего города, и мы все время проводили в Дауни-Парке. Лишь однажды мы выбрались в Данди – дядя Джо отвез нас в театр.
Зимой мы катались на коньках по замерзшему озеру. А когда у нас не было уроков с гувернанткой, мы занимались «военной работой» – собирали мох сфагнум для Красного Креста (мох использовали для повязок), вязали перчатки для моряков на миноносцах и развлекали польских офицеров в замке Кортчи, разыгрывая для них любительские спектакли и устраивая веселые игры.
Вторую половину дня мы проводили на свежем воздухе за физическими упражнениями. Мы уходили на долгие прогулки, потом возвращались домой, и житель ближайшего городка Кирримюир учил нас танцам. Мы с Кэри надевали черные танцевальные туфли и отправлялись в гостиную, где нас уже поджидал наш кузен Джеймс, ровесник Кэри. Он всегда был в килте. Учитель учил нас танцевать шотландские танцы.
Джеймс не всегда был таким галантным. Они с Кэри постоянно на меня нападали. Возможно, их злило, что я большую часть времени проводила в парке – обнимала деревья, забиралась на ветки и притворялась, что они мои друзья. Но однажды я забралась слишком высоко и никак не могла спуститься. Я страшно перепугалась, а Кэри и Джеймс стояли внизу и дразнили меня:
– Трусиха, трусиха! Трусливый заяц!
В Дауни-Парк я приехала довольно застенчивым ребенком, но постепенно выбиралась из своей раковины. Жизнь в окружении энергичных и жизнерадостных Огилви меня закалила.
Мои родители прислали в Дауни нашу гувернантку. Перед отъездом мама сказала мне:
– Ты слишком взрослая, чтобы за тобой смотрела няня, поэтому мы с папой нашли тебе гувернантку, мисс Боннер. Она очень милая, и тебе с ней будет хорошо.
Оказалось, что мисс Боннер совсем не милая. С Кэри она ворковала, но ко мне относилась просто жестоко. Что бы я ни делала, как бы хорошо себя ни вела, она каждый вечер наказывала меня – привязывала за руки к спинке кровати и оставляла так на всю ночь. Я слишком ее боялась, чтобы попросить Кэри развязать меня. Впрочем, Кэри тоже ее боялась и вряд ли помогла бы мне. Из-за этого мы с Кэри очень страдали. Я хотела защитить Кэри – боялась, что мисс Боннер поступит так же и с ней, поэтому мы никому не рассказывали. Хотя с младшей сестрой мисс Боннер так не поступала, Кэри видела, что происходит со мной, и чувствовала себя совершенно беспомощной. Она ничего не могла сделать. Стресс проявлялся в повышенной температуре, которая поднималась у нее безо всякой причины.