Но Миша оставался непреклонен, не желал идти на поводу у родителей.
Ещё через день прилетели Грачёвы-старшие, и в субботу состоялась церемония бракосочетания. Отец Миши качал головой, мать держалась за его руку, сидя на другой стороне стола, не желая принимать невестку. Но казалось, что Мишу это совершенно не беспокоило так, как Риту. Он смеялся и прижимал молодую жену к себе.
А по возвращении молодожёны устроили для друзей отдельный скромный праздник.
Потом они обзавелись квартирой, небольшой и в ипотеку, но зато своей. Светлой, солнечной, уютной, как сама Рита, так говорил Миша. Шестнадцатый микрорайон называют в народе «мёртвым», девушка даже не знала точно, почему. Может, потому что слишком далеко от центра, застройка тесная, дворы маленькие, парковок нет, и люди бросают машины у подъездов, детские площадки плохонькие. Но и жильё тут дешёвое. А единственная радость жителей в том, что неподалёку всё-таки окультурили небольшую прогулочную аллею, которую местные быстро окрестили парком, заждавшись настоящего обустройства района.
Но молодожёны были рады и этому. Своя квартира много лучше съёмной. Большая прихожая, просторная спальня, раздельный санузел и кухня, совмещённая с гостиной. В прихожей в специальной нише поместился встроенный шкаф. Сделали косметический ремонт и переехали, ещё даже когда не вся мебель была куплена.
И вот теперь им предстоял следующий этап семейной жизни — стать родителями.
***
Юра не рассматривал даже такого варианта, чтобы остаться в стороне и спустить на нет общение с подругой, вновь появившейся в его жизни. Он твёрдо намеревался вернуть её в свою жизнь, мечтал восстановить дружбу и по возможности наверстать упущенное. И даже наличие мужа у подруги не казалось ему помехой.
В школьные годы они были тесно связаны. Дружба много значила для них обоих. А размениваться на прошлые обиды он не собирался. Куда важнее ему стало всё вернуть, как было и восстановить разрушенное однажды.
«Какая сейчас разница, что было тогда? У нас есть сейчас. И всё в наших руках», — оптимистично думал парень.
Все эти три года он с тоской вспоминал подругу. Наверное, даже чаще, чем ему хотелось бы. Оглядывался, ища её взглядом, вдруг она где-то рядом. Листал фото, вспоминал, как они вместе играли в приставку, как ездили домой после дополнительных занятий и многое-многое другое, что у них было. Об её чувствах к нему, о которых узнал так поздно, а потом грыз себя за то, насколько был глуп и слеп, что не замечал этого.
В груди от ностальгических воспоминаний становилось тепло. Но действительность и отсутствие подруги рядом и возможности ей позвонить в любой момент, сдували эту теплоту холодным ветром и покрывали всё инеем. И в душе снова завывала неприятная тоска.
Но понимание пришло только с возрастом. А тогда играл в крови юношеский максимализм, всё казалось на острие и невероятно важным. Юра не прислушивался к Рите, потому что сам терзался тем, что у него не выходило так, как он хотел. Ни заставить девушек общаться, ни заставить Риту слушаться его, ни послать куда подальше ту компанию, с которой она связалась.
Когда Рита уехала, у Юры стали портиться отношения с Дашей. Потому что из-за отъезда своей лучшей подруги он все больше замыкался в себе. Пока Юра пытался связаться с девушкой и осмыслить слова мамы и друзей, в числе которых оказался не только один Марат, но и другие из их общего с Ритой окружения, — он становился всё отчуждённее.
Юра переживал за Риту, а она отвергала его. Он знал, что не безразличен ей, но не мог понять причин её поступка. И он тогда впал в депрессию. Этот период пришёлся на начало нового года, отношения с Дашей окончательно расстроились, и пара разошлась. Это были его первые серьёзные и настолько длительные отношения.
А Рита к тому моменту уже окончательно оборвала с ним связь и закрыла профиль в социальных сетях.
В последнюю ссору Даша неожиданно ему высказала:
— Уж лучше бы Рита никуда не уезжала, потому что без неё ты стал другим.
Со временем Юра привык и вроде неплохо ему жилось: учёба, спорт, девчонки, подработка. И он перестал чувствовать себя лишённым дружбы, обзавёлся новыми друзьями. Хотя и не такими близкими. Никому не удавалось приблизиться к нему настолько, как это однажды удалось Рите. Внутренний блок не пропускал больше никого.